Граф Александр Чернышов, во всех отношениях мог считаться баловнем судьбы. У него было все - и состояние, и карьера, и здоровье, и недурная внешность, и свобода. Не хватало, разве что жены, но с этим он не спешил. Ведь в мире столько хорошеньких женщин! К тому же, его данные служили совершенно безотказным ключом к сердцам всех мамаш Петербурга, которые охотно предоставляли ему возможность общения со своими доченьками, в надежде пристроить их замуж за блестящего молодого человека, и еще более безотказным ключом к привлекательным молодым женщинам, которые непрочь были пошалить на стороне.
Еще летом, познакомившись в Ольгово с Элен Карповой и ее маман, он восхитился красотой девушки, но она была постоянно занята своими мыслями, печальна, постоянно витала мыслями где-то далеко, а он был не из тех, кому очень хочется тратить время на извлечение девушек из любовной меланхолии. О том, что меланхолия именно любовная, можно было догадаться без труда, ведь что еще может так поглотить все помыслы юной девы, как не проказы Амура. Поэтому он ограничился лишь предупредительной галантностью и многообещающими авансами, попутно совершенно очаровав Анну Савельевну, но не слишком усердствовал.
От мадам Карповой, которая прониклась к нему поистине материнской нежностью, и отчетливым интересом, которым мамаши девиц на выданье всегда наделяют молодых людей, которых им было бы весьма желательно заполучить в зятья, он без особых вопросов узнал о том, что на эту осень планировалась помолвка девушки с неким князем, а тот, представьте какая жалость, уехал в действующую армию. К интересу Анны Савельевны примешивался и чисто практический интерес. Война была делом ненадежным, а граф Чернышов - весьма лакомым экземпляром, и недурной заменой любому князю.
В конце концов, расставшись с Карповыми, и вернувшись к своим делам, Александр полностью погрузился в служебные дела. Осень и начало зимы 1805 года были невероятно напряженными, так, что даже свежезавязавшийся бурный роман с хорошенькой молодой супругой престарелого статского советника Данилова, бросавшей на молодого графа страстные взгляды на каждом вечере, пришлось забросить в состоянии самого разгара, уже после того, как добился победы, но задолго до того, как она успела ему прискучить.
Впрочем, от разлуки он не страдал, в самом начале зимы ему пришлось изрядно наездиться в Пруссию и Австрию, сопровождая графа Воронцова, однако повлиять на условия мира им не удалось. Перепуганные Аустерлицем австрияки напрочь сдали позиции, и русским посланникам пришлось вернуться несолоно хлебавши.
Зато по возвращении под Новый Год его ждало весьма приятное поощрение по службе за усилия, и целая бездна свободного времени, благо, воцарившийся в Европе мир обещал хотя бы ненадолго спокойное и безбедное существование.
Возвращаться к советнице Даниловой ему не хотелось, зато на рождественских балах он вновь встретил Карповых.
Будучи снобом по натуре, он любил все красивое, любил восхитительных, ухоженных, хорошо одетых женщин, и Элен Карпова, в великолепном бальном туалете произвела на него куда большее впечатление чем летом, в обычных утренних платьях и широкополой шляпе. Тогда она была просто мила и очаровательна. Сейчас же ее красота показалась ему ослепительной. Яркая, зеленоглазая брюнетка, с молочно-белой кожей и восхитительной фигурой, она привлекала взгляд, а тоска и печаль в ее глазах, изрядно поубавившись с течением времени, перестали казаться ему отталкивающе-непреодолимой стеной и разбудили любопытство - а сумеет ли он их развеять и завоевать эту красавицу.
Ощутимым подспорьем, как и ожидалось, стала Анна Савельевна.
Та не скрывала, что недовольна. По ее выражению, Элен все еще сохла по своему офицеру, тогда как было совершенно ясно, что тот, хоть и казался поначалу совершенно надежным, на деле оказался ветреником.  Войска после Аустерлица оттянули назад, и к исходу рождественской недели потенциальный жених должен был возвратиться, однако его все не было, и Анна Савельевна все более резко высказывалась по этому поводу. Чернышов, впрочем, не разделял ее мнения, он был ближе знаком с положением дел, и предположения мадам Карповой, не раз высказываемые ею в присутствии дочери, о том, что пресловутый князь, возможно, прельстился некоей фройляйн, и остался в Австрии насовсем, казались ему маловероятными. Хоть ему и не называли фамилии, он все же обладал достаточными связями, чтобы навести справки, и узнать, что случаев дезертирства, или увольнения по причине скоропалительной женитьбы в Австрии среди офицеров не отмечалось. Поэтому он не сомневался, что рано или поздно потенциальный жених Элен все же вернется, в конце концов, причиной задержки могло быть что угодно, а значит, если он хотел завоевать зеленоглазую красавицу, то следовало поспешить.
Один только Федор Константинович Карпов был осведомлен о причине молчания несостоявшегося зятя. Незадолго до Нового Года к нему явился Михаил Гаврилович Смолин. Не участвовавший в последнем, разгромном сражении этой кампании, по той причине, что был ранен при Шенграбене, и оставлен в походном лазарете, когда полк в спешном порядке умчался к Параценским высотам, он вернулся в Петергоф через несколько дней после того, как жалкие  остатки его полка вернулись в столицу. Там он и узнал о самоубийственной атаке у Блазовица. О разгроме, постигшем полк. И о гибели своего друга, которую некоторые из выживших улан, скакавших в тот роковой день за ним, видели своими глазами. Сраженный вестью, Смолин навестил князя Андрея Петровича, а после отправился к Элен, но так и не нашел в себе сил повидаться с нею лично. Он рассказал обо всем ее отцу, прося поделикатнее сообщить об этом дочери, и возвратился в Петергоф. Однако, Федор Константинович, искренне опечаленный известием о гибели Оболенского, после зрелого размышления, решил промолчать.
Элен было полных двадцать лет.  Как и каждый любящий отец он хотел видеть свою дочь счастливой, хотел для нее прекрасной партии, и надеялся порадоваться внукам. Близились рождественские балы. Что станет с Элен сейчас, если он расскажет ей о гибели ее возлюбленного? Она, как минимум, будет расстроена. А если ударится в траур и меланхолию? Перестанет выезжать, прогорюет несколько месяцев, за время которых Сезон закончится, а, вместе с ним, и  возможность поймать нового жениха? Придется ждать до следующего года, а в следующем году ей будет уже двадцать один. Пугающая цифра, вместе с которой ее ожидал негласный, но всем ясно понятный ярлык старой девы, если она к тому времени не обзаведется мужем. Наблюдая за дочерью, Карпов размышлял, и, в конце концов, заметив, как мало-помалу развеивается ее печаль, как со все большей охотой она выезжает в свет, он продолжал хранить молчание, решив, что раз девочка мало-помалу начала отходить от своей влюбленности в князя, то ничто не помешает ей позабыть его совсем, и составить хорошую партию уже в этом сезоне, благо на горизонте как раз объявилось несколько вполне подходящих кандидатур.
Одной из наиболее выгодных кандидатур и был граф Чернышов. Заинтересовать Элен своей особой поначалу оказалось делом нелегким, что подогрело охотничий азарт. Однако, мало-помалу, как это часто бывает, охотник все глубже увязал в собственных капканах. Теперь, с молчаливого согласия Федора Константиновича и явного одобрения Анны Савельевны, он ухаживал за Элен все настойчивее, и вполне отдавая себе отчет в том, что девушка эта его и вправду заворожила. Более того. Ему недостаточно было вальсов, чайных и поэтических вечеров, записей в альбоме, совместного музицирования, и прочих, допустимых светом неизбежных звеньев в цепи ухаживания. Он хотел иного. Было что-то в ее зеленых глазах такое, что волновало, притягивало, будило желание. Он проклинал постный месяц за то, что и без того недостаточные для утоления его все возраставшего волнения балы прекратились. А на нудных вечерах было так трудно выкроить возможность для того, чтобы побыть наедине, а ему все более и более страстно этого хотелось. Чернышов видел, что его компания приятна девушке, но желал большего. И торопился. Чем больше проходило времени, тем больше была вероятность того, что неожиданно объявится этот гипотетический жених, и, кто знает, не вернется ли Элен вновь к прежнему возлюбленному? А если вернется? Обычным в сущности способом решения спора за внимание девушки была дуэль, и он одно время раздумывал над этим вопросом, как над крайним способом решения проблемы, но реакция Элен была на этот счет непредсказуема, поэтому Александру не хотелось доводить дело до этого. Где бы ни был этот пропавший поклонник, пусть там и остается как можно дольше. А пока он, изо дня в день изыскивая способы бывать в ее обществе все более и более желал получить ее. Ее общество волновало не только душу, но и будоражило кровь, и чем дальше тем больше. Сегодня же, достав для Карповых билеты в ложу у Строгановых, Александр бесился от мысли о том, что ничего кроме обычной вежливой беседы в присутствии дюжины любопытных глаз ему снова не получить. Поэтому, когда он вошел в зал, уже после того как занавес был поднят, первое, что он сделал, еще до того как отыскал свое кресло, на другом конце зала, по диагонали от заветного балкона, что позволяло ему видеть сидевших в ложе - это бросил туда взгляд.
Она была там. В компании с девушкой, пустенькое личико которой было ему знакомо, но чье имя он так и не удосужился запомнить. Незнакомая девушка то и дело переглядывалась с каким-то уланом в партере. Где-то в глубине ложи угадывалась и высокая прическа Анны Савельевны, и еще какой-то дамы. Чернышов мысленно выругался. Разумеется, чертовы клуши сидят наседками над своими чадами. Разумеется, он подойдет туда в антракте, но о чем можно будет говорить в присутствии этих болтливых куриц? Элен будет молчать, разве что изредка вставляя пару слов в общий разговор, мадам Карпова будет трещать как сорока, а ему останется только молча беситься на распроклятые правила приличия. Нет, право, театр создан людям на беду.
Александр уселся, повернувшись вполоборота к сцене, и снова взглянул по диагонали вверх. Она, казалось смотрела на сцену. Он видел, как она временами обмахивается веером, или наклоняется вбок, чтобы выслушать что-то от своей соседки. Посмотрит ли она в партер? А если посмотрит - то увидит ли там его? Партер освещался скупо, однако...
Молодой человек устроился поудобнее, и более не смотрел на сцену. Гораздо более волнующим зрелищем была она, ее гибкая шея, плечи, открытые декольтированным платьем, белоснежная кожа, которая в полутьме ложи, казалось, отливала перламутром, обращенный к сцене профиль. 
Что там давали сегодня у Строгановых?  Да кого это, черт возьми, интересует!

Отредактировано Александр Чернышов (2017-05-15 14:30:02)

Проклятье, и надо же было выбрать кресло так далеко от балкона! - Чернышов выругал себя за неосмотрительность. Ведь следовало прийти пораньше и озаботиться этим. Но кто мог знать, что она уронит веер? А все сидя прямо под балконом - невозможно видеть сидящих на нем, даже если до отказа запрокинуть и вывернуть шею!
Зато со своего места, он видел все превосходно, и устроившихся в балконе дам, и даже скучающее выражение на лице Элен. Она явно не следила за представлением, будучи занята какими-то своими мыслями, и мысли эти, судя по ее лицу, не были радостными. Это слегка насторожило графа, но, когда девушка, словно бы почувствовав его неотрывный взгляд на себе - повернулась, и встретилась с ним глазами, у него отлегло от сердца, а к сердцу прилила горячая волна торжества при виде ее улыбки. Не должно-светской улыбки из разряда "Ах как это мило, но знали бы вы как надоели мне вы, и вежливость обязывающая вам улыбаться". Уж в этом-то он разбирался. В чем-в чем а в градациях женских улыбок Чернышов разбирался превосходно. Эта улыбка была теплой, и даже, как ему показалось, заинтересованной.
Он откинулся на спинку кресла, с едва заметной улыбкой продолжая наблюдать за девушкой, за каждым поворотом ее головы, за малейшей ее мимикой, и с нетерпением поджидая антракта.
Когда занавес опустился, он тут же покинул партер, и отправился в ложу к Карповым.
Анна Савельевна явно ожидавшая его появления, благосклонно кивнула, протягивая свою пухлую ручку для поцелуя. Чернышов легонько коснулся ее губами, галантно раскланялся с сидевшими в ложе девушками, и, опустившись на свободный стул, завел ни к чему не обязывающий разговор с мадам Карповой, выполняя проклятущие требования этикета. Поглядывал при этом на Элен с веселым и извиняющимся видом, а, улучив момент, когда Анна Савельевна отвлеклась, чтобы поприветствовать какого-то, заглянувшего в ложу человека с пышными, торчащими в разные стороны бакенбардами - с улыбкой глядя на девушку развел руками - дескать, простите, ноблесс облидж.
Однако, когда гость тоже уселся - Александр поднялся с места, решив, что теперь может с легким сердцем переложить обязанности развлекать Анну Савельевну на его пухлые плечи, и осведомился, не дозволит ли мадам Карпова пригласить барышень на небольшую прогулку по картинной галерее на время антракта, благо Строганов славился своим пристрастием к живописи и его галерея была таким же предметом его гордости как и домашний театр.

Чернышов улыбнулся, галантно предложил Элен руку, и повел ее по коридору, неспешно и совершенно не смущаясь, словно бы совершал променад в обществе своей кузины или невестки, короче, более чем естественное действо, попросту не подлежащее даже тени сомнительности. Он давно уже усвоил, что чем увереннее себя ведешь - тем меньше косых взглядов и пересудов со стороны это вызывает. Те же Ожогов со своей пассией, ведь даже слепому со стороны видно, что эта пара чего-то боится, таится от всех, оглядывается, старается прятаться от посторонних глаз, а значит, по первой мысли которая придет в голову любому - они делают что-то что не разрешено, что противоречит нормам ли морали, обычаям ли общества, воле ли их родителей, короче, неважно чему, но то, что сами они считают подлежащим сокрытию. И такое их поведение автоматически притягивало к ним праздное любопытство охочих до скандалов и пикантных историй посторонних.
Тогда как ну что интересного могли увидеть те же светские зеваки при виде пары, чинно и беззаботно прогуливающейся под руку, на виду у всех? Да ничего! Простая же психология "раз так беззаботны, значит имеют полное право, а значит и ничего интересного". Ну в крайнем случае, посудачат о повышенном интересе его к этой девушке, ну так что за беда, он холост, да и мадемуазель Карпова не замужем. Решат, что речь идет о вполне законном ухаживании с соизволения и благословения родителей, возможно даже пойдет слух о скорой (а возможно и состоявшейся) помолвке, так тем и лучше. Мнение света подчас может поставить людей перед фактом которого по сути и нет, и это было ему только на руку.
Кроме того, такая нарочитая открытость с его стороны имела и другую цель. Раз сам он позиционирует свое ухаживание как вещь вполне естественную, в должной степени уважительную, ненавязчивую и вполне себе безобидную, не таящую в себе тайной подоплеки, словно бы он даже мысли не допускает о возможности слухов (да-да, «Honi soit qui mal y pense»*) то и у самой Элен не возникнет даже мысли опасаться его общества.
Он сам не знал, что именно влечет его к зеленоглазой темноволосой красавице. Не то стремление заполучить еще один трофей, не то спортивный интерес и азарт, заполучить ту, которая в отличие от прочих сама не вешалась ему на шею, не то истинная заинтересованность. Не знал, да и не испытывал охоты разбираться, благо был не из любителей усложнять себе жизнь самокопанием и размышлениями. Поэтому, отправившись с ней по коридору к картинной галерее, и не обращая ни малейшего внимания ни на что постороннее, ответил рассеянной улыбкой.
- Титания, конечно, безусловно хороша, но Оберон, на мой взгляд, вовсе не заслуживает похвал. А как считаете вы?

* "Позор тому, кто подумает дурное" - фраза, сказанная впервые Эдуардом III Платагенетом, подобравшим, и прикрепившим себе на рукав подвязку чулка, оброненную во время танца на балу его фавориткой, графиней Солсбери. Выражение это впоследствии стало девизом учрежденного им Ордена Подвязки.

- "Слуга двух господ"? - воскликнул с нарочито смущенной интонацией Чернышов, хотя в его веселых глазах поблескивали искорки, свидетельствующие скорее об удовольствии, чем о смущении. Еще бы. Девушка попалась на незамысловатую удочку и дала ему возможность ввернуть комплимент, который он нарочно предварил столь вопиющей ошибкой - Право.... Как же я мог перепутать! - он хлопнул себя ладонью по лбу и с покаянным видом пожал плечами. - Так неловко! Но меня извиняет только то, что я не смотрел на сцену, и даже не слушал, о чем они там говорят. Откровенно говоря... - он попытался изобразить еще большее смущение, хотя весь так и лучился удовольствием - я смотрел лишь на вас.
Воспользовавшись случаем, он поднес к губам ее руку, задержав поцелуй чуть-чуть долее положенного, и вновь, извиняющееся улыбнувшись, повел ее дальше.
- И мне показалось, что вы вовсе не захвачены представлением. Неужели строгановская труппа играет столь дурно, что они вас не увлекли? Я прихожу в отчаяние от того, что вам не угодили!
Уж на кого-на кого, а на отчаявшегося, граф не походил ни на йоту. Более того, был весьма доволен, и не скрывал ни своего интереса ни любопытства. И правда, чем была вызвана на ее лице такая досада, которая ему померещилась в полумраке ложи, при столь красноречивом жесте, которому подвергся ни в чем неповинный веер? Это следовало разузнать.

Право! Задумалась об одном человеке. Не об этом ли безымянном улане, о котором говорила Анна Савельевна? Тот, если верить милейшей мадам Карповой, не подавал о себе вестей почти полгода, и неужели существуют еще барышни, способные помнить о чьем-то существовании столь долгий срок? Это было поистине удивительно!
В женскую верность Чернышов не верил принципиально. В его понимании вопрос был прост - женщина верна мужчине только до тех пор, пока этот мужчина удовлетворяет всем ее запросам, во всех отношениях. И если хоть по одной из позиций он уступает, значит эти позиции может занять кто-либо еще. В его жизни было немало интрижек с хорошенькими невестами и супругами разных олухов, которые по старости, вялости или дурости пренебрегали имеющимся в их распоряжении сокровищем, и он безо всякого стеснения присваивал это сокровище себе. И с Элен в его понимании вопрос был предельно прост. Если этот балбес, кто бы он ни был, позволяет себе с такой легкостью оставить красавицу без присмотра, значит сам и виноват.
Преградой было только одно - склонность многих женщин упиваться состоянием принесения себя в жертву. Престарелому супругу, нелюбимому жилищу, детям, домашним хлопотам, и так далее. Упорство с коим многие дамы держались за свои цепи удивляло. Позиция "я другому отдана, и буду век ему верна" еще не была сформулирована в литературе, зато частенько проявлялась в жизни. Но, в его глазах, позиция эта была очень слабенькой, и при должном умении и обхождении, легко сдавалась на милость победителя.
Так и с Элен. Тоскует по своему исчезнувшему возлюбленному? Граф едва удержался, чтобы не хмыкнуть. Как бы не так! В сказочки о великой любви он тоже не верил ни на йоту. Скорее уж она скучает по тому, что рядом нет законного поклонника, постоянного партнера по танцам, и, если на то пошло, жениха и мужа, лет ведь ей уже немало. А раз его нет, и дева явно тоскует в одиночестве, то пожалуйста, сам Бог велел занять его место, не так ли?
Он на мгновение поколебался, выбирая линию поведения. Можно было подхватить ее слова, принять участливый вид, и заботливо начать расспрашивать о пресловутом "одном человеке", вызывая ее на откровенность, как добрый и непритязательный друг. Человек менее искушенный, пожалуй, так бы и поступил. Однако, Чернышов знал все подводные камни в этом фарватере. Позиция "доброго друга" была легкодоступной, занять ее не составляло труда, зато раз ее заняв, перелезть с нее на позицию любовника было чертовски трудной задачей. Кроме того, расспрашивая о прежнем возлюбленном, волей-неволей снова и снова будешь наталкивать ее на мысли об этом самом возлюбленном, и этак с нее станется держаться за эти воспоминания еще крепче, под соусом "ведь я должна быть ему верна".
Это в его планы не входило. Нет уж. Куда вернее - отвлекать ее вовсе от этих воспоминаний, затереть их своей персоной и заставить увлечься чем-то новым, а не поминать о давешнем ухажере, который возможно уже полгода как лежит в какой-нибудь наскоро засыпанной яме, и медленно но верно превращается в удобрение. И уж тем более, увести ее от обсуждения пьесы, в которой пропавшие или умершие возлюбленные то и дело воскресают и появляются в самое неожиданное время.
Поэтому он мягко взял ее под руку, и повел дальше, вдоль развешанных по стенам картин, и стоявших на пьедесталах статуй и чаш, заговорив вдохновенно.
- Прелесть человеческой жизни, мадемуазель Элен - он умышленно опустил это ломавшее ему язык обращение по имени-отчеству, словно бы захваченный моментом, и уверенный, что она, постеснявшись оборвать его порыв, не укажет на это упущение, а потом уже, раз перейдя на новую ступень в общении, обратно возвращаться будет как-то и незачем - В том, что даже самые драматические ситуации часто оборачиваются комическими, и пьеса эта яркий тому пример. Умение же жить, на мой взгляд, означает умение видеть красоту мира и жизни вокруг себя во всякий ее момент. К примеру, вот здесь и сейчас, я в великолепном дворце, прогуливаюсь по чудесной картинной галерее, с восхитительными предметами искусства, а на мою руку опирается самая красивая девушка Петербурга. - Чернышов с нескрываемым восхищением снова поднес к губам ее руку, и продолжил с улыбкой - Да я счастлив! И будет неблагодарностью судьбе, и преступлением против самой жизни, если этот восхитительный момент я буду омрачать себе думами о проблемах в Министерстве, о договоре с турками, или назначении нового английского посланника, который оказался симпатичнейшим человеком, но при этом редкостным занудой, который может часами рассказывать о своих бульдогах. Ведь жизнь не будет бесконечно ждать, пока мы нагрустимся вволю, она течет себе вперед как река, кто не плывет с ее волнами тот остается позади, со всем балластом своих печальных дум, так и не успев испить из ее вод ничего вкусного.  Вам так не кажется?

Ага! Чудесно! Глаза Чернышова радостно заблестели. Случайная фраза в разговоре, ничего не значащая, но, вместе с тем, очень, очень важная. Замеча-ательно. Только вот акцентировать на ней внимание не следовало, зато следовало сделать сюрприз. Такая чудесная возможность! И он со смехом замотал головой, уводя разговор в так кстати подвернувшееся русло.
- Помилуйте, Элен, только не надо о турках, и уж тем более о Цицианове! Мне приходится муссировать эту тему в министерстве уже не первый год, и я начинаю думать, что Господь специально создал Османскую империю для того, чтобы доброй сотне бездельников было чем заняться, без конца обсуждая снова и снова возникающие перипетии наших с ней взаимоотношений. Право, в вашем обществе я даже думать не хочу о службе! Может быть граф Воронцов со свойственной ему въедливостью и не был бы слишком рад, и назвал бы меня легкомысленным, но когда рядом такая девушка, тысячу раз простите, но все турки, англичане, французы, да хоть китайцы, пусть обойдутся без моего внимания.
Он снова улыбнулся как бы невзначай, на секунду, прикрыв ладонью ее пальцы, лежавшие на сгибе его локтя, и с видимой безмятежностью скользнул взглядам по полотнам, а потом снова вернул свое внимание к ней. Мысленно успел себя похвалить. Очень правильный ход, мягко и ненавязчиво дать ей почувствовать разницу, между тем, кто забывает обо всем в ее обществе, и тем, кто обретается неизвестно где ради службы, оставляя ее, при этом, в одиночестве. И при этом - никакого прямого намека. Молодец, Александр, молодец.
Вторая маленькая победа заставила его просиять.
Где-то за поворотом, внизу лестницы, прозвенел колокол и Чернышов глубоко, чуть ли не горестно вздохнул. Для разительного перехода от нескрываемого удовольствия ее обществом, заставляющим обо всем позабыть, к необходимости возвращаться назад.
- Раньше я всегда полагал, что антракты в домашних театрах слишком уж долгие. А сегодня он был так мал! Несправедливо! - он вновь вздохнул, но все же повернул обратно. Не слишком, впрочем, торопясь. Если они вернутся с запозданием, то настороженность Анны Савельевны сыграет ему на руку.
- Кстати, мадемуазель, я давно хотел вас спросить. Насколько строго в вашей семье принято соблюдать пост? - в его глазах поблескивали лукавые огоньки, как у человека, который только задумал некое дело, и только что сделал важный шаг к его реализации.- В любом случае, пост ведь не возбраняет нам свободно перемещаться, ведь верно?
Граф чуть-чуть наклонился к уху Элен, словно бы доверяя ей большой секрет.
- На будущей неделе у меня именины. Я устрою небольшой прием, ничего особенного, думаю Господь не будет на нас в обиде за маленький домашний вечер с танцами. И я был бы просто счастлив, если бы вы почтили своим присутствием мой дом! Как по-вашему, примет ли Федор Константинович мое приглашение?

Чернышов сверкнул белозубой улыбкой, услышав ее ответ. О, он не сомневался в ее согласии, но изобразил не просто восторг, а восторг удивленный, словно услышал счастливейшую новость в своей жизни. В отношении с женщинами никогда не помешает преувеличить вдвое и втрое собственные эмоции и восторги их персонами, в этом он убедился уже давно, и использовал на полную катушку.
Убедился он в действенности и еще одного приема. А именно - с полным вниманием впитывать все, что только они говорят, вылавливать среди их слов малейший намек на невысказанное желание, или что-либо, что могло бы доставить им удовольствие, и реализовывать это.
Поэтому, едва проводив Элен обратно в ложу (они немного запоздали, но милостивое попустительство Анны Савельевны, которая явно не была против многообещающих ухаживаний Чернышова, избавило их от косых взглядов и нотаций), он, без особого труда напросившись на свободное кресло, принялся размышлять. Проскользнувшие в разговоре слова, давали ему возможность сделать Элен запоминающийся подарок, а как еще завоевать расположение девушки, если не делая ей приятное. План был готов очень скоро, и вскоре он уже изнывал от скуки, потому что пьеса была ему неинтересна, и хотелось действовать, а приходилось сидеть либо храня молчание, либо ублажая Анну Савельевну беседой. Впрочем, сие можно было вполне расценить как очередную жертву на алтарь его ухаживаний, и, среди разговора, бросая временами взгляды на Элен, он мученически возводил глаза к лепному потолку, давая понять, как утомительны светские обязанности, и как он желал бы обойтись без них, но присовокупляя улыбку, и оказывая всякие мелкие, дозволенные этикетом, знаки внимания, не забывал демонстрировать, что делает все это лишь из удовольствия находиться поблизости от нее.

Действия начались тем же вечером, когда Чернышов настояв, чтобы домой Карповы отправились в его экипаже, вернулся, наконец, к себе и настрочил записку.
Несколько дней спустя, за день до именин, он появился у Карповых с плетеной корзинкой, ручку которой украшал большой голубой бант. Предлог был самый простой - самолично подтвердить собственное приглашение, посланное, разумеется, заблаговременно. Дальше было самое сложное - выпросить у Анны Савельевны разрешение презентовать ее дочери эту самую корзинку с ее содержимым. Этого не полагалось. В подарок, незамужняя девица могла принять только цветы, сласти, книгу или альбом, все остальное могло быть сочтено предосудительным. Он был необычайно кроток и красноречив, смотрел проникновенным взглядом, не забыл намекнуть и на свои далекоидущие планы в отношении семейства Карповых, в должной будущему зятю мере выражал свою почтительность, и, наконец, разрешение было получено. Элен правда дома не оказалось, и граф оставил корзинку, намеренно - без записки и указаний имени дарителя.

А на следующий день, особняк графа Чернышова сиял огнями. Стемнело рано, и тысячи свечей, мерцая на хрустальных подвесках люстр и канделябров, отражаясь в зеркалах и позолоченной лепнине придавали его дому вид сказочного дворца. Гостей было много, как всегда в пост, в отсутствие пиров и празднеств каждое домашнее торжество словно в замещение, пользуется высоким спросом. Люди всегда таковы, что им позарез требуется встречаться, общаться, сплетничать, себя показать, на других посмотреть, и особенно обсудить.
Приехали и Карповы. Элен, как Чернышов заметил с первых же минут ее появления в зале, была восхитительно хороша. Настолько, что он смотрел на нее с нескрываемым восхищением даже издалека, потому что поговорить им, кроме первых минут приветствия - случая не выпадало. Ежеминутно занятый беседой то с одной группкой гостей, то с другой, он то и дело смотрел в ее сторону, отмечая чуть ли не каждый ее жест, и через час был готов уже стукнуть очередного чопорного господина, рассуждающего о политике или очередную дородную матрону с выводком девиц на поводке, расспрашивающую о какой-то скучной ерунде, чтобы он за это время рассмотрел бы дочурок.
И, вместе с тем, ему это было на руку. Чтобы девушка пообвыклась в обстановке, расслабилась, и тогда...
Танцы в пост были вроде как не положены, но ведь не на "маленьких домашних именинах" же. Оркестр был очень скромным, всего квартет, в честь поста, разумеется, но играл хорошо. И когда предварительное угощение и беседы прервались протяжными, вступительными аккордами, он направился прямиком к Карповым, поклонился Федору Константиновичу, потом дамам, и осведомился
- Не окажете ли вы мне честь, Федор Константинович, позволить предложить очаровательной мадемуазель Элен тур вальса?

- Я. - Чернышов и не думал отпираться. Еще бы! Подарок он делал с целью произвести впечатление, а о каком впечатлении может идти речь, если девушка не узнает, что он - даритель. Теперь же он откровенно лучился удовольствием. Похоже, щенок Элен понравился, а значит все идет просто превосходно. - И право, от вас я готов выслушивать о его поведении до скончания времен! 
Он пригнулся ниже и шепнул тихонько, так, чтобы его дыхание коснулось маленького ушка, но не слишком близко, чтобы не перепугать ее раньше времени.
- С каким бы удовольствием я подарил бы вам целый мир, если бы мог!
Музыка плыла, держать ее в объятиях было чудесным ощущением, но граф был не из тех, кто довольствуется сиюминутным удовольствием. Танец был бы восхитительным ощущением сам по себе, если бы он был способен упиваться столь невинным удовольствием, однако его планы простирались дальше, и полный дом гостей, музыка, сверкание огней - настоящий бал, ради приличия замаскированный на словах под "скромные именины" был отличным плацдармом. Надо было только в достаточной мере расслабить девушку и ослабить бдительность ее родителей, а значит, переходить к активным действиям было еще рано.
- Вы восхитительно танцуете, Элен. - мягко шепнул он, уверенно ведя свою партнершу среди других пар. В его глазах поблескивали отсветы свечей, отражалась улыбка, полная спокойного восхищения. К этому вечеру он тщательно готовился, и знал, что выглядит безупречно, и сейчас, представляя со стороны - как они выглядят, был просто на седьмом небе, ибо черноволосая красавица была великолепна. И он даже представлял, как кумушки, судачащие в креслах по поводу танцующих восклицают приглушенными голосами "Какая красивая пара!"
А она и вправду была красива. Чернышов откровенно любовался ею, и когда танец закончился, чертовски быстро, к сожалению, церемонно поцеловал ей руку, досадуя на перчатки, и задержал поцелуй подольше, чем было принято. Потом поднес ей бокал шампанского и отвел к родителям, не забыв шепнуть напоследок что надеется, что ему не откажут и в еще одном танце.
К следующему танцу он подготовился более тщательно. Прошло часа полтора, вечер уже был запущен, и гости прекраснейшим образом развлекали сами себя, лишь временами подзывая его то к одной, то к другой группке. Чернышов разыскал Ожарова, которого в другое время и на порог бы не пустил, но сегодня специально послал ему приглашение, и сговорился с ним. После чего подозвал лакея, дал ему некие инструкции, и когда, заиграли очередной вальс, вновь с глубоким поклоном подошел к Карповым, прося дозволения, пригласить Элен на танец.
Ведя свою партнершу в танце, он, обычно развлекавший ее потоком шуток, историй и эпиграмм, на этот раз таинственно молчал, не отрывая исполненного молчаливого восхищения взгляда от ее лица, словно художник, любующийся шедевром.
- Ваши глаза - как морская бездна, освещенная солнцем - наконец, ближе к завершению  танца, проговорил он тихо и проникновенно, точно слова эти очень-очень долго таились в его душе, и таконец он набрался смелости высказать их вслух. - Элен... Танец сейчас кончится, а родители ваши как раз заняты беседой с Огаревыми. Пожалуйста, не откажите мне в небольшой прогулке. Я хотел бы показать вам свою оранжерею. Любимое детище моих сестер, и, право, цветы в ней - единственное во всем моем доме, дурня-холостяка, что может показаться вам интересным, но при всей их скромности, надеюсь, они вам понравятся.

- Благодарю. - Чернышов белозубо улыбнулся, принимая комплимент дому, дождался, пока девушка глотнет лимонада, и повел ее дальше. Разумеется, к ним тут же примкнула Варенька, скучнейшая по его мнению трещотка, присутствие которой было номинально необходимо для соблюдения приличий, раз уж они выходили из основного места скопища публики, но это графа не смущало. Благо, он заблаговременно предупредил Ожарова, и когда они шли по стеклянной галерее, соединяющей большой дом с оранжереей, тот, разумеется, был тут как тут, и тут же увлек ненужную сейчас вовсе девицу в простенок меж двух колонн, где мог в отсутствие публики, любезничать с ней в свое удовольствие.
Чернышов подавил улыбку, при виде взгляда улана и пунцовых щек Вареньки, когда они скрылись из виду. Что ж, этот парень будет еще и обязан ему. Неплохо, совсем неплохо.
- Оранжерею пристроил к дому еще мой дед, потому что бабушка увлеклась садоводством - взял он на себя роль гида, степенно ведя девушку дальше по галерее - Раньше это был отдельный флигелек на заднем дворе. В городских домах редкость - большие участки и надворные постройки, но мои предки любили жить с размахом. Флигелек вначале предназначался для прислуги, но потом над большим домом надстроили еще один этаж, слуг перевели туда, здание опустело, и когда бабке взбрела фантазия устроить зимний сад, дед приказал его переоборудовать. Снести стены и перекрытия, установить колонны, заменить часть крыши на стекло, одному богу ведомо, где и как он раздобыл такие огромные стекла, но сейчас увидите.
Галерея упиралась в большие двустворчатые двери. Граф распахнул перед своей спутницей обе створки, пропустил ее вперед, и вошел следом, предупредительно оставив одну из дверных створок открытой. Ведь недопустимо же уединяться с юной девицей при закрытых дверях? Верно, недопустимо. Ну а то, что оранжерея большая, и можно уйти в ней так далеко, что даже при настежь открытых дверях никто их там не увидит - дело шестнадцатое.
Оранжерея встретила их мягким, влажным теплом и запахом цветов, которого в раннюю, промозглую петербургскую осень, когда еще повсюду лежал смерзшийся грязный снег - ожидать было никак нельзя. А здесь цвели розы и ирисы, красные лилии, и даже орхидеи, ряды пышных деревьев в глубоких выкопанных траншеях, заполненных землей и ровные дорожки между ними, создавали иллюзию что прогуливаешься в настоящем парке. Некоторые деревья были привезены из южных краев, и ближе к центру, к журчащему фонтану, раскрывали широкие листья фикусы, и в темной зелени светились крупные белоснежные звезды магнолий. Помещение перегораживали лишь высоченные, подпиравшие крышу колонны, увитые ползучими розами  до самого верха, и крыша, часть которой действительно представляла собой огромные стекла в массивных бронзовых рамах, открывала взгляду черное ночное небо.
Оранжерея освещалась множеством круглых стеклянных масляных светильников, подвешенных на высоких, укрытых меж растений, чугунных столбиках, так, что создавалась иллюзия волшебного леса освещенного роем больших светляков. Чернышов был доволен. Лакей выполнил приказание, заблаговременно зажег лампы, а в довершение всего, на маленьком столике у фонтана, в "беседке", образованной переплетением какой-то зеленой вьющейся растительности их должно было ожидать кое-что еще.
- Бабка, говорят, пропадала в этой оранжерее целыми днями, а то и ночами. - продолжал рассказывать он. По дороге сорвал крупную орхидею, подал ей, и продолжил путь. - Однако, дед, через какое-то время заметил, что за то время, что она здесь проводит, и за те средства, которые на это тратит - уже можно было бы превратить в тропический сад половину Петербурга. Устроил он за ней слежку, и выяснил, что бабушку интересует не столько оранжерея, сколько некий юноша-садовник. - он искоса бросил на нее взгляд, и легко улыбнулся - Не беспокойтесь, эта история - давно уже семейный анекдот. Деду к тому времени было под пятьдесят, бабушке за сорок, дети у них уже подросли, и дед был человеком практичным и не ревнивым. Поэтому, вместо того, чтобы устроить скандал, он нанял еще одного садовника, посмазливее предыдущего, и юную девицу. Бабушка постаралась заполучить нового любовника, ради которого охладела к предыдущему, но вскоре застала обоих, любезничающих с юной красавицей, и в результате, осерчав, выгнала всех троих и полностью разочаровалась в садоводстве. Так что век свой дед с бабкой доживали в полном согласии. Зато когда отец вырос и женился - мать, а потом и сестры, привели оранжерею в такой вид, каким вы видите его сейчас.
Они дошли до фонтана, журчащего в центре оранжереи. Фонтан представлял собой бронзовую статую нимфы в греческом одеянии, из кувшина которой вода лилась в каменный бассейн, в котором лениво шевеля хвостами плавали красные и белые рыбки, едва видимые сейчас в мерцающем свете светильников.
- Сестры даже после замужества часто приезжают сюда. И мужья их не возражают, потому что садовников, памятуя дедов опыт, я держу исключительно пожилых. - он повернулся к девушке, мягко взяв кисть ее руки в свои ладони и неторопливо, со значением, поцеловал. В таинственном свете оранжереи, его глаза, казалось, мерцали собственными, мягкими искорками, а голос был тих, глубок и спокоен. - Знаете, Элен, я не большой поклонник садов, и не знаю и половины того, что здесь растет. Но люблю это место, и гуляю здесь часто, но всегда один. По ночам, когда здесь не шуршат садовники. Такого рода сады надо делить с теми, с кем хочется делить тишину и аромат цветов, журчание воды и свет звезд. А мне... еще никого не хотелось приглашать в святилище мамы и сестер, и делить с кем-то это место.

- Отчего же неловко? - улыбнулся Чернышов, словно бы и не услышал робкого предложения вернуться. Но по виду девушки заключил, что сейчас форсировать не следует, и, пожалуй не повредит заготовка, которую он обеспечил, наметив оранжерею в качестве цели похода. Надо бы позволить девушке расслабиться, и выбросить из головы все эти досадные, выдуманные светскими клушами условности. Поэтому он не попытался привлечь ее к себе, или пасть к ее ногам, как во французском романе, а снова поцеловал ее руку - на этот раз - быстро, почти по-дружески, словно бы подчеркивая, что вовсе не пытался ее смутить, и что его слова ее ни к чему не обязывают. - Вы восхитительно красивы, Элен, и, я уверен, привыкли покорять сердца мужчин. Такая девушка как вы просто создана для того, чтобы блистать и вызывать восхищение. И, увы мне и ах - он картинно схватился за сердце, и закатил глаза - Вы поразили и меня, и теперь я в вашей власти, весь, с потрохами, оранжереей, и...
Он задумался, сменив свою театральную позу и почесав совсем не по этикету кончик носа, мастерски перейдя от патетики к пантомиме, чтобы рассмешить ее и позволить расслабиться, и тихонько рассмеялся сам, точно каялся за то что не выдержал до конца взятую роль.
- Ну вот, не выйдет из меня трубадура. Идемте, я покажу вам еще одну местную гордость, творение моих сестричек. -
Чернышов повел вокруг фонтана, который окаймляли ярко-зеленые померанцы, к небольшой нише, в которой высилась увитая вьющимися розами беседка, продолжая рассказывать
- Вы не поверите, но к этой беседке они и близко не подпускали ни рабочих, ни даже садовников. Когда мы были детьми, один из крепостных, в поместье, научил их плести корзинки для цветов. Занятие не слишком подходящее для барышень, но когда наших родителей не стало, а единственный надсмотрщик, то есть я, никогда не был слишком строг, и не обращал особого внимания на правила хорошего тона - было бы только девочкам интересно, они загорелись идеей - что бы вы думали? Сплести беседку самим. Они еще и об заклад со мной побились, что у них это получится, и ведь выиграли! Возились целых два месяца, руки ободрали как крестьянки, несколько месяцев потом перчаток не снимали, но видели бы вы - какими ходили довольными. Результат их трудов получился ужасающим, но я был в восторге, а они и вовсе сияли, как только что отчеканенные империалы. А после того, как посаженные ими же розы принялись, то беседка превратилась в маленький кусочек рукотворного рая.
Пока он говорил, они уже подошли к беседке, и под плетями темно-зеленых побегов, усыпанных алыми цветами стало заметно, что невысокая, всего на вершок выше макушки Чернышова, полукруглая беседка, и вправду сотворена не профессионалами своего дела - гладкие прутья, составлявшие ее каркас были расположены несимметрично, местами утыканы слишком густо, переплетены под разными углами, а кое-где, укреплена по второму и даже третьему разу - повидимому оттого, что первоначальная конструкция могла не выдержать тяжесть растений. Проем вел внутрь, где стоял круглый столик, плетеный диванчик и пара легких плетеных кресел. Прямо над центром стола свешивался шнур звонка, причем проволока, к которой он подсоединен, была так искусно замаскирована, что снаружи ее можно было заметить далеко не сразу.
Чернышов с удовлетворением оглядел беседку изнутри, он чуть ли не светился, и с выражением какого-то мальчишеского озорства, дернул шнур.
- Это покажется забавным, но я никогда в жизни не проверял - работает ли это приспособление.
Приспособление работало.
Буквально через полминуты образовался лакей с подносом и двумя бокалами шампанского. Видимо, лакей очень торопился, поскольку бокалы были явно из разных наборов - один из розового стекла, а второй - прозрачный, с гербом Чернышовых. Граф явно сконфузился таким афронтом перед гостьей, и грозно взглянул на лакея, но, принял у него бокалы, и протянув розовый Элен, произнес:
- Могу я предложить...?

Чернышов, отпив шампанское, не поставил его на столик, а продолжал держать в руках, по опыту зная, что собеседник, скорее всего, машинально сделает то же самое.  Ну а когда идет беседа, а у тебя в руках бокал, то человек и сам не замечает, как то и дело отпивает из него, особенно если напиток хорош. За качество своего шампанского он мог ручаться - поставки в Россию были единичными, частными, но он в таковых не нуждался, и каждый свой выезд в Австрию или во Францию - привозил с собой множество ящиков сего драгоценного напитка, который, помимо того, чтобы производить впечатление на гостей, требовался для того, чтобы превентивно делать презенты тем, чье расположение когда-либо могло бы ему пригодиться.  За что не мог ручаться - так это за вкус, и с тревогой ждал первого глотка, но когда девушка не поморщилась, и не подняла на него удивленные глаза - улыбнулся и расслабился. Лакею было четко велено влить в бокал розового стекла четверть рюмки водки, но болван ведь мог и перепутать, или в усердии плеснуть лишнего.  Но тот, похоже справился со своей задачей. В конце концов, Чернышов не планировал напоить Элен до полубесчувствия, но создать ей ощущение расслабленного тепла и снять эти чертовы условности, которые его порядком бесили, и которые охраняли любую девицу не хуже решеток - о да, это было вполне неплохо.
И когда она назвала его по имени, когда, едва заметно, но все же мягко изменился тембр ее голоса, стала чуть более томной поза а глаза заискрились - он возликовал.
Начать правда, пришлось издалека, все же просьбу требовалось выполнить, а потом сменить тему. А сколько при этом будет сказано слов - какая разница. Что-что а язык у Чернышова всегда  был подвешен превосходно.
- У меня их две - улыбнулся он в ответ на ее просьбу. - Таисия - младше меня на шесть лет, Мария на семь,  обе вышли замуж в прошлом году,  и я остался один.
Пренебрегая наличием кресел, Алексей не жалея фрачных брюк уселся прямо на землю, у ее ног, опираясь боком о ножку рядом стоящего кресла, и глядя на девушку снизу вверх, с искрящимися в глазах искорками азарта и любопытства. Такая позитура была и эффектна и стратегически выгодна, поскольку позволяла то и дело как бы невзначай коснуться ее колена, и "позор тому, кто подумает дурное" не так ли? А уж прикосновения - это такое дело, что главное начать, а там, если неторопливо и умеючи - через прикосновения можно сказать столько всего, что ни один язык не наболтает, и куда более убедительно.
- Вы не поверите, Элен... - продолжил он, глядя на нее снизу вверх, старательно придав своему голосу приглушенную мягкость и доверительность  - Каким пустым стал казаться мне дом после их отъезда. Я часто бывал в разного рода поездках, и всегда брал то одну, то другую, а то и обеих сразу - с собой.  А сейчас - так вышло, что Таисия по большей части живет в Лондоне, Анна - в Москве, и я предоставлен сам себе.  Мне не хватает их смеха, пикировок за ужином, беготни в доме, когда они собираются в гости, не хватает шуршания их платьев, и даже этой их вечной привычки устраивать на меня засаду, когда я возвращаюсь домой.  Но - он улыбнулся вновь, и осторожно завладел ее свободной рукой, теперь почти шептал, неотрывно глядя ей в глаза  - Ведь такова жизнь.  Сестрички мои счастливы, а я - тоже счастлив. Ведь что такое - сидеть тут, с вами, смотреть в ваши глаза, иметь возможность взять вас за руку - если не счастье?!
Граф не отводя взгляда вновь прильнул к ее руке, чуть повыше кисти, и приподнялся на одно колено, поднимаясь повыше к ее лицу. Коснулся грудью ее колен, не глядя поставил бокал на столик, и держа ее руку уже в своих обеих, продолжал.
- Вы знаете, что вы прекрасны, Элен. Вы знаете, что ваш взгляд - чарует и пьянит. О, вы знаете, не можете не знать, вы должны знать! Вы созданы для любви, Элен! Для того, чтобы волновать, царить и отдавать, покорять одним жестом и стократ воздавать одним взглядом. Поэты пишут девушкам стихи, но какой стих может вместить в себя живое тепло вашей красоты?!  Какой цветок будет так же нежен? Вы - как таинственный бутон лотоса на водной глади, под которой таится неведомое...
Он приподнялся еще выше, уже находясь почти вровень с диванчиком. Поцеловать, или еще рано? Можно, конечно, продолжить оду в духе "я отдал бы все на свете, лишь бы иметь счастье"... Но а ну как она успеет задуматься и испугаться этого опьянения тепла, голоса и прикосновения? Хорошо если просто скажет "ах, вы не должны так говорить", а если впридачу еще и отстранится? Тогда надо будет все начинать сначала, и весь этот безупречно выстроенный подход пропадет втуне, было бы жаль. Что ж, придется положиться на очарование места, запах роз, легкое опьянение, тепло руки, бархатные модуляции голоса и мерцающий волнением и вожделением взгляд. Только не делать резких движений, и не переборщить...
Чернышов поднялся боком на диванчик рядом с ней, не отпуская руки, не отводя глаз, как привороженный.
- Ваши глаза... Я не безумец, это вы сводите меня с ума! О, Элен, не говорите ничего, умоляю вас. Не говорите. Пусть хоть на миг, на краткий миг исчезнет все на свете, и останемся лишь мы вдвоем, и нет ничего до и не будет после... Вся сладость жизни, любовь, она здесь. В вашем дыхании, Элен, в ваших руках, в ваших глазах, она у самых ваших губ, здесь и сейчас, стоит лишь коснуться, вдохнуть. Вы ведь чувствуете это, как и я?  Я люблю вас! Люблю безумно! Пусть вы прогоните меня сейчас, но я .... - шептал он все еще держа ее руку в своей, второй рукой неторопливо, мягко обвивая ее талию, привлекая ее к себе, и уже у самых ее губ шепнув еще раз ее имя, коснулся их поцелуем, медленным, теплым, властным, как может поцеловать лишь тот, кто уверен, что имеет на это право.

Восхитительно!
Вот первое и окончательное суждение, которое граф Александр Павлович Чернышов вынес по результатам своего маневра. Все было восхитительно. И нежные губы Элен, с готовностью ответившие на поцелуй, и ее томная грация в его объятиях, и запах ландышей от ее волос, и, разумеется - перспективы. Он, в общем отдавал себе отчет в том, что если бы не слегка подправленное шампанское, то навряд ли он добился бы победы так легко. Но к чему выбирать трудные пути, если есть другие - короче и приятнее? Ничего постыдного он в своем поступке не видел. В конце концов, не допьяна же он ее напоил, и не действовал силой, а четверть рюмки водки с шампанским, так то просто для того, чтобы расслабиться, не более того. Со стороны даже было и не слишком заметно. Верно? Верно.
Теперь все должно было пойти просто прекрасно. Теперь он для Элен - самый настоящий поклонник, как полагается, признавшийся в любви, и которым она может хвастать в кругу подружек, и, поскольку первый поцелуй пройден как по маслу - теперь начинается вторая стадия ухаживания - стадия поцелуев и объятий. Конечно, далеко на этой стадии не уедешь, и он решительно досадовал на глупейшие предрассудки девиц и их мамаш относительно невинности, но, в конце концов, и она имеет свою, особенную прелесть. Этакая квинтэссенция романтизма, с его спрятанными записочками, красноречивыми взглядами, тайными свиданиями и томными поцелуями в каждую улученную минуту наедине, украдкой от всего света. Кстати опыт подсказывал, что лишенные возможности двигаться в сторону логического продолжения, такие поцелуи украдкой бывают куда более страстными, чем от фактической любовницы, поскольку девушки вкладывают в них еще и весь свой романтический пыл, и эстет Чернышов с увлечением и упоением каждый раз играл в эту восхитительную игру, и любил вспоминать некоторые особенные моменты.
И, разумеется, главным козырем этой стадии было то, что она обратима, и в любой момент можно закончить игру и начать следующую. Девушка поплачет с недельку, потом заведет нового поклонника, и все довольны. Это после помолвки начинаются сложности, обязанности, вопросы от всех знакомых о причинах разрыва, взаимное недовольство, а то и вражда, и, как ни крути, возможная ответственность за нарушенное обещание жениться, если угораздит нелегкая дать его при свидетелях.
Нет, решительно, в поцелуйно-обнимательной стадии гораздо больше плюсов, чем минусов. В конце концов, для прочего существует множество других возможностей, и 
Так что, пребывая в великолепнейшем расположении духа, граф Чернышов насвистывал себе под нос ранним утром, оправляя перед большим зеркалом пышный шейный платок. Сегодня после службы он намеревался нанести Карповым визит, и рассчитывал что будет принят благосклонно. Разумеется, предлог самый благовидный - справиться о здоровье Элен. Вчера, когда он проводил ее к родителям, разумеется, крайне уважительно и бережно. и, с приличествующей случаю встревоженностью  и раскаянием в голосе сообщил, что возможно влажный жар оранжереи, которую Элен осматривала вместе с подругой (разумеется, прежде чем возвращаться, он снова вооружился Варенькой, которую, однако, пришлось чуть ли не выуживать из-за колонны, за которой она так и продолжала обжиматься с этим балбесом Ожаровым) - не пошел ей на пользу, и девушке стало дурно, из-за чего он чувствует себя крайне виноватым, и так далее, все причитающееся в таких случаях - Анна Савельевна, хоть и встревоженно ахнула, но приняла его извинения с очаровательной снисходительностью. Карпов хоть и посматривал на дочь хмуро, и, возможно, что-то заподозрил, во всяком случае вчера - промолчал, и увез свое семейство.
Да и с чего бы ему недовольствовать? - спросил себя Чернышов, покончив с узлом, и напоследок поправляя волосы. - Все выглядело чинно и прилично. А придираться к такой мелочи? Да ну, не станет. Им же надо дочку замуж пристроить, они с любого пылинки сдувать будут до самой свадьбы, а с меня-так тем более. Я им зятем нужен а не врагом, добрейшая Анна Савельевна в этом отношении - весьма практичная особа. Хотя в тещи... - он задумался, и решил. что в тещи бы пожалуй ее не пожелал. Да и вообще желательно, когда соберется жениться, выбирать себе супругу без столь отягчающего багажа как теща как таковая.
Сделав сей чрезвычайно разумный вывод, граф удовлетворенно кивнул своему отражению, и, уже выходя из дома, распорядился, чтобы Карповым послали его визитку, вместе с крупной белой орхидеей из оранжереи. Элен, несомненно узнает цветок - ведь точно такой он сорвал для нее вчера, решит, что этим он напоминает ей о своей любви, вспомнит негу их поцелуев, и, таким образом, еще более настроится на романтический лад к его приходу.
Все было восхитительно.

*совместно

Такой прием был полной неожиданностью, настолько, что Чернышов на секунду опешил.  Какого черта врач плетет про лихорадку?  От той мелочи, что она выпила, не должно быть даже похмелья. Как понимать слова Карпова? Это врач решил подзаработать и наплел отцу с три короба, или же... Или же никакой врач ни про какую лихорадку не врал, а врет сам Карпов? Конечно, Анна Савельевна могла заболеть, но в комплекте с "лихорадкой" Элен, такое совпадение казалось подозрительным.
Но он не был бы хорошим игроком, если бы не умел мгновенно ориентироваться и держать лицо в любых ситуациях. А игроком он был отменным, и быстрый его ум мгновенно подсчитал варианты ходов. Если Карпов намеренно удалил подальше своих дам, то либо намеревается сам поговорить с ним наедине, либо собирается отказать ему от дома. при этом последнем соображении, губы молодость человека едва не искривила хищная улыбка. Ну-ну, посмотрим вашу игру, Федор Константинович.
И тревога отразившаяся на лице Чернышова , была вполне искренней, когда он печально покачал головой.
- Бог мой, до чего прискорбно. Надеюсь,  ничего серьезного? Прошу прощения,  что возможно обеспокоил дам, своим несвоевременным визитом. Позвольте выразить надежду на их скорейшее выздоровление.
И умолк,  с любопытством ожидая - скажет ли Карпов традиционное "нет-нет,что вы, вам всегда рады в этом доме" или что-нибудь из подобного, что принято говорить в таких случаях,  или нет.

- Я тоже надеюсь, что ничего серьезного, но Вы и сами знаете, граф, как коварна весенняя погода у нас в столице, - Карпов неспешно прошел к одному из кресел, стоящих в гостиной и сев сам, жестом предложил Чернышову присесть в другое. Федор Константинович не особенно любил светские визиты, когда нужно поддерживать беседу только лишь для того, чтобы выдержать положенные этикетом десять-пятнадцать минут.
- Позвольте еще раз поблагодарить Вас за вчерашний вечер. Жаль, что не имею чести быть знакомым с Вашими родителями, но полагаю, что это упущение будет со временем исправлено.
Непринужденно поддерживать разговор – большое искусство. Анна Савельевна была мастерицей говорить о пустяках, умея завести оживленный, приятный разговор и поддерживать его, ненавязчиво меняя темы беседы, находя к каждому гостю свой подход. Теперь же Карпову приходилось вести разговор издалека, исподволь подводя его к интересующему вопросу. По словам супруги, Чернышов вот-вот уже намерен просить руки их дочери, но часто фантазии и мечты Анны Савельевны были далеки от действительности.

Чернышов,  повидимому не ощущая ни малейшей неловкости, учтиво поблагодарил и сел, так и излучая непринужденность и доброжелательность, внутренне же изготовившись к схватке и прямо - таки предвкушая ее азарт. Хотя он нюхом чуял в Карпове неравного противника, неопытного в интригах и словесных баталиях, но он был отцом Элен, что придавало ему значительный вес, и уравнивало шансы.
И первый же вопрос Карпова, грубейшая ошибка,  которую никогда не допустил бы светский человек - привела графа в восторг. Это же надо, самому, одним вопросом так посадить себя в лужу! Чудесно! Если бы Чернышов сам мог выбирать себе преимущество - он не смог бы выдумать лучшего! Лишь призвав на помощь все свои актерские таланты он умудрился не выказать своего торжества, и лишь мягко покачать головой, с едва уловимой печальной улыбкой, словно бы сам просил прощения за бестактность.
- К моему величайшему сожалению, Федор Константинович, это невозможно. Их обоих уже шесть лет как нет в живых,  иначе я уже давно почел бы за честь взаимопредставить вам друг другу.
Чернышов намеренно сделал еще одну,  крошечную паузу, чтобы предоставить Карпову возможность в полной мере прочувствовать этот великолепный конфуз, и продолжил, так же мягко, но спокойно,  сменив печальные нотки на обычные, повествовательные, намеренно уводя разговор дальше и переводя внимание на другую тему, как собственно и следует тактичному человеку, который желает избавить собеседника от тягостного осознания своей бестактности и неловких извинений.
- Я сам сейчас глава семьи. Впрочем, это весьма условно. Учитывая что обе мои младшие сестры уже год как замужем,  то сейчас я собственно остался главой самого себя. - граф развел руками с покаянной полуулыбкой - Увы, они не живут в Петербурге, иначе вы непременно познакомились бы с ними, когда оказали мне честь посетить мой дом, и из- за их отсутствия я лишен удовольствия иметь возможность пригласить вас с семьей к себе на частный визит, коль скоро в доме нет хозяйки, которая могла бы принять дам. Но, надеюсь в самом скором времени все же вас познакомить.