Ночь 18 числа была ужасна, насколько ужасной может быть ночь, когда в городе идет сражение, над головой громыхает канонада а изо всех щелей тянет удушливым дымом пожаров.
- Я не думал, что они станут стрелять по городу, - укоризненно восклицал месье Виктор каждый раз, когда стены здания сотрясались от слишком близко ударившего ядра.
- Потерпите немного, отец, - терпеливо отвечала Полин, глядя на тусклый и дрожащий лепесток одинокой свечи. В подвале, куда они спустились, спасаясь от обстрела, было темно и душно, девушка, насмотревшись на пожар, готова была отказаться от любого огня, но сидеть а абсолютной темноте выходило еще страшнее. - Русские уходят, они оставляют Смоленск, к утру все закончится.
К утру все закончилось.
Рассвет казался тусклым из-за затянувшего город дыма, рокот барабанов, сопровождающий входящие в город французские колонны, растекся от Никольских ворот, медленно приближаясь к плац-параду. Семейство Ренуа вернулось в свою квартиру, с облегчением убедившись, что дом цел. Как и прочие жилые дома на Блонской и казенные - вокруг площади и губернаторских дворцов. Эта часть города, к счастью, была каменной. И, к счастью для отца Полин, из окна второго этажа, где располагалась их квартира, не видно было тех догорающих руин, в которые оборотились смоленские предместья и бедные деревянные кварталы. Зато хорошо видно было торжественно марширующих французов и выстроившуюся в большое каре на плац-параде гвардию.
- Император, - внезапно воскликнул месье Виктор, указывая дочери на невысокого человека, чей простой мундир разительно отличался от плотно окружившей его блестящей свиты генералов и маршалов.
- Смотри, Полин, это Наполеон.
- Да, я вижу, - довольно равнодушно согласилась девушка, предпочитавшая разглядывать молодых и красивых офицеров-соотечественников. Что ей до императора? - Как вы полагаете, отец, все эти люди… Они ведь не могут ночевать под открытым небом. Верно, бросятся искать себе квартиры. Может быть нам самим поговорить с ними, предложить свое гостеприимство прежде, чем господа солдаты заселятся в наш дом насильно?
- Ты как всегда права, девочка моя, - признал портной. - Пожалуйста, помоги мне одеться.
Таким образом отец и дочь Ренуа оказались одними из первых смолян, что не побоялись показаться на глаза победителям и даже взглянуть на устроенный императором парад. Их появление не замедлило принести свои плоды, обнаружив в месье Викторе своего соотечественника, французы сделались любезны вдвойне, а у дома тут же выставили караулы, спасая его от неминуемого разграбления, потому что сразу несколько офицеров высказали самое горячее желание поселиться именно там. Помимо квартиры, принадлежащей Ренуа, в здании имелось еще пять превосходных апартаментов на втором и третьем этажах, они тут же были заняты, к счастью, никого из прежних хозяев не пришлось выгонять вон, они сами сбежали заранее. Соседям Полин повезло меньше, кое-где на Блонской были слышны истошные негодующие крики обывателей, жилища которых занимали французы.
В общем, жизнь налаживалась, насколько это было возможно посреди войны. Вечером восемнадцатого августа Полин пришлось беседовать по-французски и выслушать комплиментов больше, чем за всю ее недолгую жизнь. А к обеду девятнадцатого она внезапно поняла, что ничего не знает о Баратынских. Пусть даже встреча та была случайна, а знакомство мимолетно, мадемуазель Ренуа хотелось убедиться, что милая мадемуазель Мари успела покинуть город. А если нет, то ей не пришлось оказаться на улице, как прочим жителям Блонской.
Идти было недалеко, но даже эта короткая прогулка внезапно оказалась не такой безопасной, как Полин предполагала.
- Французская подстилка, - злобно зашипел кто-то в спину девушке. - Вот же дрянь, только взгляните на нее. Как гордо вышагивает. Думает, что она теперь тут хозяйка.
Полин предпочла не реагировать на злословие соседской дворни, ей было даже немного жаль этих людей, господа бросили их в городе во время бегства, а французы вышвырнули вон из барских квартир. Однако «несчастные» не отставали, изрядно озлобленные, они искали возможность хоть на ком-то вымесить свое огорчение. На ком-то, но уж точно не на французских солдатах, те не понимали русских стенаний и не утруждали себя состраданием: прикладом в зубы и весь сказ. А девица была легкой добычей.
- А ну стой, мерзавка! Стой, тебе говорят!
Нахальный половой из сгоревшей до тла ресторации на Козловской бесцеремонно ухватил Полин за руку.
- Куда это ты плывешь такой фифой? К своим французским покровителям? Так ты скажи им, что недолго им тут гулять-веселиться. Всем кишки выпустим.
Отредактировано Полина Ренуа (2017-03-29 20:38:59)