Немиров устроился чуть вдалеке от костра. День был жарким, и вот только-только наступала прохлада. Он даже подумал, что хорошо бы искупаться в Днепре, смыть пыль, пот и кровь.  Сам Сашка, к своему удивлению, был не ранен за эти дни, но сражение, это не мирная прогулка с барышней по липовой аллейке, не своя кровь, так чужая. Но разве уйдешь, когда того и жди приказа. Приказа отступать. Обидно было оставлять Смоленск, обидно было двигаться вглубь страны, а не гнать неприятеля к границе. Немиров словно опять покидал Гродно, оставляя не только один из городов, обозначенных точкой на карте. Он оставлял знакомые улицы, дом, где жили его родные. А может, уже и не жили. Разве может спорить с приказом тот, кто приносил присягу?
Сашка сорвал длинную травинку и наматывал себе ее на палец, мысленно твердя: «живы – не живы». Травинка закончилась на слове «живы». Он слегка усмехнулся. Уставший, голодный, заросший щетиной, он, как барышня гадает на ромашке. Травинка разорвана, скомкана и отброшена прочь. И все же «живы».
У костра тем временем шел свой разговор.
- Не возвернулся, - буркнул Семен Платонов, снимая кивер,  - вон, сколько наших не возвернулись.
Из кивера был извлечен небольшой холщевый мешочек, в котором запасливый мужик хранил остатки муки, раздобытой по случаю. Мука была смешена с горсткой воды и, скатав жгут пресного теста, Платон навертел его на шомпол. Платонов повидал за свой срок службы уже столько, что теперь только снисходительно смотрел на молодежь, к которой причислял всех, кому было меньше трех десятков лет.
Сашка встал со своего места и подошел к самому костру как раз в тот момент, когда Огарев уверял, что у него всего лишь царапина.
- Гусар…, - пробурчал Семен поджаривая свою «шомполушку» над костром, - вот какой будет толк, когда из-за этой царапины ты отправишься навещать свою пра-прабабушку раньше времени?
- Платонов, тебя барин за ворчание в солдаты отдал что ли? – ехидно спросил Немиров, беря картофелину у Сомова.
- Отдали и отдали. А этот гусар или не гусар, а со старшими не спорят. Сказано в лазарет, значит в лазарет.
Убедившись, что его тесто пропеклось, Семен дуя на шомпол, осторожно снял спиральку и перекидывая ее с ладони на ладонь ждал пока та подостынет, чтобы съесть.
- Одному Богу известно, что там сейчас в Смоленске творится и успел ли Баратынский покинуть город, нашел ли он вообще Мари. Я хотел сказать Марию Арсеньевну, - уточнил Немиров, встретив насмешливый взгляд Огарева.
- А если нет, то сейчас между ними и нами цельная французская армия, - Платонов, не удержавшись, опять вставил свою фразу в разговор молодежи.
- Да хоть бы ты себе язык обжег, да помолчал! – Вспылил Немиров, которому лишний раз упоминание того, что они отступают, оставив позади, в Смоленске, тех своих товарищей, которые были ранены, было, хуже горькой редьки или хуже скрежета по стеклу.
- Да там не только Баратынский. Сколько там еще наших, да и соседних полков тоже. Нам бы как-нибудь окольными путями пробраться в город, да узнать, что с теми, кто там остался. Слово «в плену» Сашка не смог выговорить. Не мог он представить поручика и других товарищей пленными.

Плана у Сашки действительно не было. Не было плана, но было желание вопреки всему найти Баратынского, тем более что слова командира эскадрона, что их поручик сгинул ни за грош, были обидны. Будь у него в городе отец, мать или брат, он бы тоже всеми правдами и неправдами постарался увести их из города до начала боя, отправив подальше от линии сражения.
- Это что еще за разговоры?! – окончательно вышел из себя ротмистр, услышав про Сибирь.
- Ваше благородие, Вы сами себе противоречите. Разве Баратынский позволил себе своеволие, если получил Ваше позволение отправиться в город? – напомнил Моргунову Огарев, отвинчивая крышечку манерки. – Может водочки?
Ротмистр, открыв рот и набрав в лёгкие воздуха, уже собирался уже что-то ответить Огареву, как Немиров сделал шаг вперед, становясь между Моргуновым и Огаревым.
- Ваше благородие, а Вы уже подавали рапортичку о численности личного состава после переклички? – спросил Немиров, и, оглянувшись, подмигнул Сомову.
- Кажется, поверки и не было еще. Что Вам стоит упомянуть троих без вести пропавшими? – Как ни в чем не бывало, продолжил Сашка и развел руками, дескать, нет нас тут и все. А раз нет, то и взятки гладки, не с кого и нечего спрашивать, раз в живых не видели, среди убитых тоже.  Сколько таких осталось на полях. Кто-то уже отдал Богу душу, а кто-то, оклемавшись и придя в себя, отправится догонять свой полк.
- Вы же сами волнуетесь, Аркадий Иванович, - тихо, в полголоса,  добавил Немиров, обращаясь уже к Моргунову не как к командиру. – Волнуетесь, иначе бы не пришли к нам.
На минуту наступила тишина, в которой слышался только треск догорающего костра.  В стороне послышалось ржание лошадей, которым тоже, наконец-то довелось передохнуть, хоть они и остались под седлом.
- И, как верно заметил Сомов, командованию не лишним будет получить сведения о французских тылах. Кто знает, может французы решили основные силы не за нами по пятам пустить, а с фланга.
Немиров был готов, как в покере, повышать ставки, выкладывать козырей, блефовать, да что угодно, лишь бы Моргунов позволил им очередную разведку или сделал вид, что их, в этот вечер,  тут вообще не существовало. А они уж обязательно воспользуются этим и найдут поручика.

И Сомов не ошибся насчет задания. Немиров, как и остальные, склонился над картой, запоминая в свете фонаря все линии дорог, извилины оврагов и обозначения сел, деревень, городов.
Над ухом противно звенел комар, привлеченные светом лампы, вокруг нее роились ночные мотыльки. Те, которые подлетали ближе, погибали, обжегшись о горячее стекло фонаря. Комар не унимался, и Сашка хлопнул себя по скуле, надеясь прибить кровопийцу. Под пальцами он почувствовал убитого комара, уже успевшего хорошенько напиться крови.  Слушая ассоциации ротмистра про зайцев и жаб, Сашка невольно фыркнул, сдерживая смех, а заодно подумал, а что вот если, заманив неприятеля вглубь страны, прихлопнуть его, как комара. Вот только дорого очень давались такие маневры на своей земле.
- Ваше благородие, спасибо за доверие, - поблагодарил Немиров Моргунова, понимая - какими ценными сведениями они теперь обладают. И как радостно стало на душе от того, что вот там, за всей этой наполеоновской армией, есть свои, есть те, кто не дает французам спокойствия на этой земле. Вот уж ни корпусу генерала Винценгероде, ни людям майора Пренделя нет причин сетовать на необходимость отступления.
- Даст Бог, Аркадий Иванович, узнаем, что с генералом и при случае дадим знать.
Хоть и прошло всего несколько часов после сражения, а по полкам и отрядам уже распространилась весть, передаваемая из уст в уста, что когда французы успешно перебрались через речку Строгань, атаковали на нашу позицию, тогда Тучков Павел Алексеевич чтобы обеспечить спасения раненых, повёл навстречу неприятелю Екатеринославцев. Едва он с гренадёрским полком приблизиться к французам, как под ним  убили лошадь. Желая ободрить солдат, Тучков 3 пошёл в голове передних рядов в штыковую атаку. И невыносимо было жаль, что гренадеры потерпели поражение, а сам Тучков, раненый  штыком  в бок и получивший несколько ран в голову остался в руках французов.
Еще один, последний взгляд на карту. Это тут все на бумаге кажется просто, а в жизни каждая черточка обозначала пройдённые версты, оставленные позади города, дорогу, ведущую к Москве. А за эти дни, сколько пройдено в темной августовской ночи, когда они получили приказ отступать от Смоленска. Идти пришлось не по самому тракту, а по проселкам, оврагам и болотам, перелескам. Немиров видел, как мостки через овраги не выдерживали тяжести пушек, ломались и артиллеристам приходилось вновь сооружать их из подручных средств, которыми, увы, оказывались крестьянские постройки.
Сейчас- то им, следуя обратно, все это ни к чему. Два легких всадника пролетят, что и не догнать, а где не проскакать на всем галопе, там они с Сомовым прокрадутся серыми тенями так тихо, что ни французские зайцы, ни французские жабы на кочках, не заметят серой мыши.
Деревеньки: Гедеоновка, Валутина Гора, Лубино, Гречишино, извилистая линия реки Строгань, около Гумчины Мартино. Сашка смотрел и старался все запомнить, ведь карты то у них не будет, придется полагаться лишь на свою память. Вот когда он добрым словом вспомнил своего отца, занимавшегося с ним черчением, заставляя составлять план окрестностей города, соблюдая масштаб и тщательность в прорисовке карт, закрашивая потом зеленой акварелью леса, охрой пашни, выводя синие ленты реки или ручьев, заштриховывая болота. Выходило не бог весть как, картографом не стать, но карты научиться читать и понимать - вполне.
- Нам бы с тобой еще и генерала из плена вызволить, так к награде представят, - полушутя шепнул Немиров Сомову, невольно переходя на «ты».
- Что еще задумали? – Строго спросил Моргунов, поднимая взгляд от карты. Было заметно, что он устал и с удовольствием поспал бы хоть пару часов, если они найдутся в дополнение к уже имеющимся двадцати четырем в сутках.
На умственные способности Сашка обычно не жаловался, но врать ротмистру все же не хотелось. К тому же не время и место для вранья. Хотя зачем врать, когда можно сказать то, что на уме? Поправив ташку, Немиров посмотрел на мыски сапог, словно там скрывался правильный ответ, поправил ус, мотнул головой, отгоняя очередного комара, и наконец, высказал свою мысль (конечно не о награде и спасении Тучкова).
- Думаю, что отправляясь в тыл французов, нам не следует привлекать лишнего внимания. Поймите меня правильно, ваше благородие, я горжусь честью носить мундир нашего полка. Казачьи разъезды нас пропустят беспрепятственно, сами мы тоже будем осторожны, но сами понимаете, что серый крестьянский армяк и шапка менее приметны среди леса, чем кивер, доломан и ментик.
Вот, где-то так. Непритязательно и неприметно должны они с Сомовым пробраться к Смоленску. Гусарская удаль хороша в бою, на балах, когда вопреки всем правилам можно звенеть шпорами и лихо танцевать мазурку на зависть всем штатским. Сейчас же надо быть осмотрительными вдвойне, ради Баратынского и ради ротмистра Моргунова, доверившему им знать расположение частей. Случись чего, французы не чай им предложат в плену и не стопку водки.

Отредактировано Александр Немиров (2017-10-27 12:50:23)

Огарева можно было понять, тот волновался за Баратынского не меньше их, но Сомов был трижды прав насчет его раны. На первый взгляд несерьезная рана могла воспалиться на другой или третий день, вызвать лихорадку, куда им тогда с Георгием Степановичем  раненого девать? Бросить не бросишь, в деревне не оставишь, в полк не вернешься.
- Огарев, будь другом, сделай доброе дело, сохрани это, - попросил Немиров, снимая с шеи медальон . Жаль было расставаться с портретом матери, да ничего не поделать. Прежде чем убрать его в ташку, как и документы, Сашка поцеловал медальон и крепко сжал его в руке.
- Если что… В общем, если мы чуток задержимся, отправь с оказией его в Немировку, - добавил Сашка, понимая, что его небольшое имение, это то место, куда могли отправится его отец, мать и брат. Хотелось верить, что они там. А что писем не было, так на то война, ничего не поделать.
- Храни и Вас, Господь, Аркадий Иванович, - вместо прощания ответил Александр, - Я маркитанту нашему три с полтиной должен, так как из казны жалование придет, так отдайте из моих.

Проезжая Мартино, от которого почти ничего не осталось, Сашка все думал, где им достать одежду? Хоть армяк, хоть зипун, хоть треух, хоть мурмолку.
- Заедем? – Немиров указал на один из уцелевших домов, который выглядел побогаче остальных.
- Есть кто?  – кликнул Сашка наугад, входя в сени и прислушался, на всякий случай, держа в руках пистолет. В ответ была тишина.
- Никто не отзывается, а печь то теплая, ребята, - заметил Немиров, щупая беленую печь. Света проникавшего сквозь незанавешенное окно, было довольно, чтобы не пробираться наощупь. 
Около стены вместо лавок, стояли длинные лари. Сашка открыл один из них, пытаясь понять что там хранится.
- Чегось вы тут расхозяйничались, ироды? – вдруг послышался скрипучий голос так неожиданно, что Немиров чертыхнувшись отпустил тяжелую крышку ларя и суеверно перекрестился, испугавшись от неожиданности.
- Раз рогатого помянул, не хранцуз значит, - удовлетворенно кивнула старуха, и пройдя к печи, открыла заслонку. Дунув несколько раз на угли, зажгла лучину, и посвятила на непрошенных гостей. Только сейчас Сашка заметил в ее руках топор. И можно было не сомневаться, что держит она его не первый раз.
- Простите нас Христа ради, - тут же повинился Немиров, и обернувшись к божнице, осенил себя крестным знамением.
- Бог простит, - смилостивилась хозяйка избы, и прислонив топор к печке закрепила лучину в светце.
- Одежда нам нужна крестьянская для меня и моего товарища, - Немиров показал на себя и на Сомова. Помоги нам.
- Уж не беглые  ли вы? – с недоверием спросила крестьянка, пытливо смотря в лицо каждого.
- С чего бы? – спросил Огарев досадуя, что не удалось разжиться вещами без долгих объяснений.
- А Бог вас знает, - ответила старуха, совершенно не боясь присутствия у себя в избе трех гусар.
Узнав в чем дело (конечно, изюмцы не стали ей рассказывать всего, а ограничились словами, что им надо обмануть фрацуза), та поохала для приличия, а потом, пошарив на поясе, достала ключ и отперла большой сундук.
- Вот, берите что надо. Сыновей нонче в солдаты забрали. Берите.
В сундуке аккуратно были сложены вещи, для сохранности переложенные сухой полынью, которые по счастью пришлись впору и Сомову и Немирову. Огарев только смешливо фыркал, глядя, как его товарищи примеряли на себя мужицкое. Сложнее было с обувью. Лапти, что принесла старуха, были далеко не новы, но хоть не малы, и на том спасибо.
- Может, переоденемся уже у казачьих разъездов? – спросил у Сомова Немиров, которому все же жаль было расставаться с мундиром своего полка. Да и пока среди своих, так сподручнее. Успеют еще лаптями пыль помесить.
- Тупоськи возьмите, господа на дорожку! Теплые еще. – Крестьянка сунула Сомову узелок, а потом перекрестила их всех широким жестом.
- И коль встретите кого из Ильичевых Степана или Кузьму, то скажите, что мать им кланяется и молится за них. Я и за вас помолюсь. Имена у вас хорошие, православные. Храни вас Господь.

До Гумчины добрались скоро и без приключений. Ехали быстрой рысью, где галопом, стараясь держаться пролеском.
- А ну стоять! – послышался окрик и на дорогу выехал казак, вооруженный пикой, за ним следовали двое с карабинами.

*Тупоськи - старинный вариант оладий, замешанных на молоке без яиц. От пермяцкого "тупысь" - ситный хлебец (словарь В.Даля)."

Отредактировано Александр Немиров (2017-11-05 21:43:55)

- Ты свою рану с нашими усами не ровняй, - усмехнулся Немиров, возясь с обмотками, понятия не имея, как их правильно закрутить, да как этот лапоть завязать. Это со стороны все просто. Ногам с непривычки, после гусарских сапог, было вольготнее, вот как в домашних туфлях.
- А борода – дело наживное, - добавил Сашка, проводя рукой по далеко не гладкому подбородку. Им с Огаревым не по сорок лет, бороды большой и не положено, вон, некоторые парни и вовсе с чистым лицом ходят.
Усов действительно было жаль, но пришлось пожертвовать усами. Скрепя сердцем Немиров последовал примеру Сомова. В придачу к усам под лезвие попали и бачки. Не имея возможности глянуть в зеркало, Сашка смотрел на Григория, представляя, как он выглядит сам и от души повеселился, глядя на результат.
- Да, хлопцы, все одно видно, что вы панове, - молвил один из казаков, - гарны дюже статью.
- Панове..., - усмехнулся другой, досадливо махнув рукой, - у Опанаса Микола тоже как паныч, а всего то лакеем ходил в панском доме.
- Тогда скажем, что из дворовых. Не всем же за сохой ходить или с цепом на гумне работать, - подхватил идею Немиров, щедро втирая землю в кисти рук и лицо.
- Шию не забудьте, била вона, - подсказывал казак с пикой, наблюдая за гусарами.
Совет был дельный, хотя после боя никто толком умыться и не успел, и благоухали далеко не парфюмом.
- Бог не выдаст, свинья не съест, барин, - стараясь подражать крестьянскому говору, ответил Сашка Огареву, передавая ташку и перевязь с саблей. Пистолеты спрятал под полами свободного армяка, пристроив там же похоровницу и лядунку.
Долгое прощание – лишь пустая трата времени. Еще раз наказав Огареву сберечь коня, Немиров по примеру Сомова тоже нахлобучил шапку по самые брови. Один из казаков взялся их сопроводить до выезда из Гумчины, чтобы, во-первых, предупредить другие посты кто это, а во-вторых еще немного посмотреть ради потехи своей на двух дворян, прикидывавшихся мужиками.
- Теперь нам бы не попасться французам, а то пристрелят и даже не спросят кто и откуда.
Идти в темноте, когда им в помощь только луна, да начинающий бледнеть восток, было бы безопасней, чем на рассвете, поэтому Немиров, свернув на обочину, ближе к кустам и молодняку вдоль дороги, ускорил шаг.
- Шшш…
Сашка вдруг встал, как вкопанный, прислушиваясь к тому, что впереди. Слышалось не ржание, а хрип лошади, явно раненной, стон, похожий на человеческий, какая-то возня, поскуливание, переходящее в глухое рычание.
- Лиса? – шепотом спросил Немиров, глядя на Сомова.

Отредактировано Александр Немиров (2017-11-05 21:46:11)

- А к водочке бы еще рыжиков соленых, да огурчиков хрустящих, - мечтательно подхватил Александр, не сразу поняв чем вызваны слова Сомова. Окинув  взглядом, пепелище мимо которого они шли, Немиров тяжело вздохнул. От дыма с пепелищ и гари першило в горле, и Сашка кашлянул в кулак. 
– Эх, Григорий Степанович, водка делу не поможет, а все же хорошо бы сейчас похлебки горяченькой, да с потрошками, - продолжал мечтать Сашка, закусывая свои мечты остывшим пресным куском печеного теста.
Похоже, что на этом пепелище единой живой душой, кроме Немирова и Сомова была лохматая псина, которая завидев людей, повернула морду в их сторону. Собачий нос учуял съестное и решив, что голод не тетка, собака осторожно, будучи готовой убежать при первой же опасности, подошла к Немирову и ткнула холодным мокрым носом в его руку.  Сашка осторожно погладил собаку по голове, а потом дал ей кусок лепешки. Получив немного еды и ласки от одного из людей,  собака, немного осмелев, подошла и к Сомову и стала обнюхивать узелок с остатками еды.
Неожиданно в кустах послышалась возня, собака насторожилась и с лаем бросилась в ту сторону. Немиров оглянулся, не зная чего ожидать. Он даже не успел подумать французы это или кто-то еще, как из зарослей выбежала коза. Видно, что она убежала, оборвав веревку, длинный конец которой волочился за ней по земле. Псина бросилась за ней, и коза метнулась в сторону людей.
Бросившись вслед, Немиров умудрился наступить на веревку, перехватить ее руками, удерживая беглянку. Если разделать ее и запечь на углях, то дня на два им с Сомовым был бы завтрак, обед и ужин.
- Смотри ка, а собака почти охотничья, вон какую нам дичь загнала, - рассмеялся Сашка, уворачиваясь от козьих рогов и представляя комичность этого со стороны.
- Дяденьки, отдайте козу. Она наша, - послышался звонкий детский голосок.  С той стороны, откуда явилась коза, выбежала растрепанная босоногая девчушка лет семи или восьми. Увидев незнакомцев, она сначала замерла и попятилась назад, а потом, не видя никакой угрозы, обратилась к ним с просьбой.
- Да кто же ты такая будешь? – спросил Александр, сожалея, что жаркого им с Григорием сегодня не видать.
- Фроська, - вначале охотно ответила девчушка, а потом крепко сжала губы.
- Ме-е-е… - подала голос коза.
- Мне мамка запретила чужим про нас рассказывать. Козу отдайте, мне обратно надо. Мамка заругает. – Пояснила Фрося и, немного сторожась, взяла веревку, потянув в свою сторону. Немиров не стал возражать и отпустил веревку. Почуяв свободу, строптивая козочка было метнулась в сторону, но хрупкая на вид девчонка, живо намотала на руку веревку, чтобы не упустить живность.
- А что это за деревня?
- Заболотье, - ответила девчушка с  любопытством разглядывая мужчин.
- Нам бы на другую сторону реки переправиться, есть тут брод или мост? – Немиров махнул рукой в сторону Днепра.
- Не. Моста нет у нас. Лодочник Степан был. Он возил кому надо. А сейчас нет.  – Для убедительности Фрося помотала головой и задумалась.
- У Прудищево брод есть, - махнула она рукой в сторону, - только мы туда не ходим. Русалки там. Утащить могут, барин, - доверительно добавила она, поднимая с земли хворостину.
- Да почему барин то? – Удивился Немров и оглядел себя и Сомова. На первый взгляд они ничем не походили на дворян.
В ответ девчушка лишь пожала худыми плечиками. Коза очередной раз дернулась в сторону, Фроська хлестнула ту хворостиной. 
- Ме-е-е… Ме-е-е.., - козе не понравилось такое обращение и силы у нее было достаточно, чтобы если не вырваться, то увлечь за собой девчушку.
- Да, Григорий Степанович, весь наш маскарад не прошел первую же проверку.  Будем надеяться, что  французы будут не так внимательны к нашему виду, как эта барышня.
Не то чтобы Сашка расстроился, но был повод задуматься.
- До Прудищего этой верст шесть-семь примерно, если я правильно помню карту. Дойдем до нее пока не жарко, а там надо найти где укрыться да поспать хоть по паре часов по очереди.
Немиров даже не стал прикидывать, сколько они уже на ногах, вторые сутки точно пошли. Отступление, бой, короткий привал поздним вечером и опять дорога. Толку от них будет немного, если их сморит сон, и они потеряют бдительность. Тогда не им Баратынского спасать, а за ними помощь высылать впору. Вот только никто не пошлет. Где их сейчас искать никто не знает. Дорога от Лубино до Смоленска большая. А они обещали вернуться и не одни, а с поручиком.

Отредактировано Александр Немиров (2017-11-05 15:38:33)

- Французы не дураки, - согласился Немиров с Сомовым, глядя вслед девчонке, бегущей за своей козой, и отгоняя от себя пса, который тыркался ему в руку, надеясь на угощение.
- Не будем уповать на легкомыслие лягушатников, но как у нас любят говорить: «Бог не выдаст, свинья не съест». Вот Дмитрий Арсеньевич сказал бы, что из гусара выправки и стати и палкой не выбить. Может нам стоит горбатиться, ходить вразвалочку с ленцой, загребая лаптями пыль на земле, вытирать рукавом нос, да чесать в затылке? – размышлял вслух Сашка, идя к реке по тропе незаметно переходящей в едва заметную стежку. Пес увязался за ними, как за ними то ли как за единственными живыми людьми в округе, то ли просто ему было по пути, следуя по своим собачьим делам. С одной стороны, Немиров был согласен с ворчанием Сомова, лишний шум им от собаки сейчас вовсе не нужен, а с другой стороны все было естественно, идут мужики и пес с ними.
Стежка закончилась, затерявшись на поляне, переходившей в склон, спускающийся к Днепру, а потом они вышли на старую заросшую тропу.
- Красота-то какая! – Сашка даже остановился, от всей души залюбовавшись величественной рекой.
– Вот с этой войной, будь она трижды неладна, и не замечаешь, как щедра на красоты наша природа.
Когда замечать? То на марше в колонне, то бой с неприятелем, а потом опять отступление. Горькое чувство, когда враг идет по твоей земле, а ты ничего не можешь сделать. Приказ отступать.
Сейчас с Сомовым они не отступали. И как такового приказа у них не было. Было поручение, совпадающее с велением их сердца. Вот найдут они своего поручика, а там глядишь и еще кого из своих, вот тогда держитесь, мусью.
А сейчас хотелось бегом спуститься со склона к реке и прыгнуть в прохладную воду. Черт побери, сколько же они не купались?! Жаль, что нельзя позволить себе такого безумия. Незнакомый берег, незнакомое дно и русло реки, да и сами места незнакомые.
Заросшая тропинка их вывела не только к реке. В стороне, скрытая разросшимися кустами стоял покосившийся сарай или бывшая банька, кто их разберет. Все вокруг заросло травой, мостки у реки были поломаны, наверное, еще весенним половодьем и ледоходом.
- Да…, - задумчиво протянул Немиров почесывая висок, отчего его шапка сдвинулась набекрень, - не степаново ли это жилье?
Подсказать им было некому. Фроська ускакала вместе со своей козой, а собака не обладала даром разговаривать человеческим языком.  Хотя было заметно, что она тут бывала. Поскуливая, прижимая уши к голове, она скребла лапами закрытую дверь.
Немиров оглянулся по сторонам, посмотрел на Сомова, а потом подошел к двери и подергал ручку. Замка навешено не было, замочной скважины тоже не наблюдалось, но от старости и ветхости дверной проем перекосило, заклинив дверь. Поднажав плечом, Сашка понял, что так просто не открыть дверь. Но не засовом же она изнутри закрыта.
- Григорий Степанович, поднажмем? – окликнул он товарища.
Когда дверь поддалась, а проще говоря, двое гусар ее практически выломали, то на них изнутри пахнуло затхлым воздухом, плесенью и еще чем-то, смолой или дегтем, в этом Сашка особо не разбирался.
- Как бы все это не рухнуло на наши головы, - проворчал он, рискнув пройти вовнутрь. В отличии от улицы, где жарило вовсю солнце, тут было даже прохладно.
- О! Смотри ка, да тут лодка! – Когда глаза привыкли к полутьме, то явно можно было увидеть перевернутую вверх дном лодку. Обычная лодка, какую крестьяне используют для ловли рыбы или других нужд.
- Целая ли? – Сашка похлопал находку по деревянному борту, радуясь уже тому, что лодка не рассыпалась в прах от прикосновения.
Пес, забежав в сарай и покрутившись там, обнюхивая все, выбежал обратно, решив, что ему тут нечего делать.
- Вытащим ее на свет, да посмотрим? Спустим на воду, да заодно искупнемся?
Если честно признаться, то хотелось вот просто по-детски бултыхнуться в воду и ни о чем не думать. Жаль они с Сомовым не могут себе позволить такой роскоши. Или могут? Вот только с лодкой разобраться пока есть силы. После купания и отдохнуть не грех будет.
Только вот как эту лодку вытащить? В дверь она может и не пролезть, но как-то ее сюда занесли! Мостки! А значит… Значит должны быть и ворота.

- Какая у нас кража? – деланно возмутился Немиров и цыкнул на собаку, чтобы та не рычала, - мы для доброго дела это, во-первых, а во-вторых, это для нужд армии.
Лодка, не торопясь, нехотя, словно не проснувшись от мирного сна в своем сарае, скатилась по мосткам и закачалась на воде. При ближайшем рассмотрении, она оказалась не таким уж ценным приобретением. Стоило задуматься - если лодка уже пустая дала течь, что будет, если в нее сядут два взрослых человека?
-  Рассохлась, - Сашка закусил ноготь, думая, что они сейчас смогут сделать.  Широко расставив руки для баланса, он рискнул забраться в лодку. Ко дну посудина не пошла – уже не плохо.  Воды на дне прибавилось, но не сильно.  Рискнуть можно.
- Пойду, гляну, может в сарае что найдется.
Выбравшись из лодки на берег, Немиров не выдержал и снял серый армяк и шапку. Спарился уже. Стало легче. По шее пробежал приятный лёгкий ветерок с реки. Сашка нагнулся к воде, да еще плеснул себе на шею. Благодать. Надо точно выкупаться, как переправятся на другой берег, если только им не придется искупаться раньше и не по своей воле.
Хозяйство у лодочника было небогатое. Ведра Сашка не нашел. На полке попались две миски. Тоже неплохо. Сунув их подмышку, он стал искать дальше. Из подходящего попалась еще деревянная бадейка. Все лучше, чем ничего.
- Чем богаты, тем и рады! – Радостно крикнул Немиров Сомову, на ходу показывая свои находки и складывая их в лодку. Туда же отправилась одежда. Если придется вплавь, то лучше налегке.
Весла послушно легли в уключины и даже хорошо ходили в них, что не могло не радовать.
Переправа прошла вполне благополучно, учитывая, что молодые люди не часто держали весла в руках. Ближе к середине реки течение усилилось, и, несмотря на все старания, их лодку стало сносить вниз по течению. Воды уже прибавилось по щиколотку, и Сашка время от времени посматривал на подручные средства, которыми можно было вычерпать воду. Бросать весла не хотелось. Медленно, но верно они приближались к противоположному берегу.  Наконец Немиров почувствовал, что весло коснулось дна.
Найти место, где причалить оказалось несложно. Берег, куда течением снесло их, был пологий, да еще над водой склонилась развесистая ветла. Немиров, бросив весло, ухватился за свисающие над водой ветви, чтобы можно было подтянуть лодку к берегу.
- Теперь самое время искупаться, Георгий Степанович? – устало спросил Немиров, когда они как могли, затащили лодку в ближайшие кусты и закидали ее обломанными ветками.
Как же хорошо было окунуться в воду и чувствовать, как постепенно уходит усталость. Сашка, не зная дна реки, осторожно нырнул с головой, потом вынырнул и опять нырнул.
- Хорошо, ей Богу! Словно лет сто не купался вот так, запросто, - блаженно выдохнул Немиров, натягивая рубаху и штаны прямо на мокрое тело.
Уйдя подальше от берега в лесок всего-то шагов на сто, нашлось вполне укромное местечко. Густо сросшиеся кусты бузины образовывали, будто низкий шатер. И муравейника даже не было поблизости или кротовых куч.
По-хорошему надо было бы им спать по очереди, но это означало потерять время.
- А может, рискнем? – уже зевая, спросил Сашка, заползая под куст, не в силах бороться с желанием вот лечь и уснуть, подложив под голову шапку.

Сашке даже во сне снилось, что он хочет  спать, или это ощущение было на той границе сна и пробуждения, когда хочется поспать еще немножко любой ценой. В таком случае в детстве Сашка натягивал на голову одеяло, уговаривая нянюшку дать поспать еще чуточек. Дядька поступал с ним проще: стягивал одеяло и открывал настежь окно при любой погоде. Немиров до сир пор помнил о том, как волей неволей ему приходилось вставать и идти умываться холодной водой. Тогда это ему казалось обидным, а сейчас это уже были светлые воспоминания о детстве. В армии же побудку играли и вовсе в шесть часов зимой и в пять утра летом. И утро начиналось не с завтрака, а с чистки четвероногого боевого друга. В походе же спать и вовсе приходилось урывками, а то и просто дремать в седле в полглаза.
- Ух, ты! Знакомец наш! – изумился Сашка, зевая спросонок и гладя собаку.
- Сам плыл или блохи гребли помогая? – пошутил он, увертываясь от своей порции выражения собачьей любви и преданности. Но, черт побери, как же было приятно, когда вот так тебе радуются.
- Хватит, хватит, друг, а то нам тебя и угостить нынче нечем, - Немиров с сожалением развел руками. В ладонь тот час же ткнулся холодный мокрый нос, а потом по ней прошелся влажный и шершавый язык.
Из запасов у них действительно ничего не осталось, но бабкины пресные лепешки до сих пор создавали сытость в желудке. Бывали дни и на менее сытном пайке.
Пес коротко гавкнул, потом унесся в сторону и в короткое время приволок бадейку, держа ее зубами за веревочную ручку.  Положив ее на землю, он ткнул ее лапой и завилял хвостом.
- А смышленый пес, Георгий Степанович. Верный. Пусть идет уж с нами, раз нашел нас.
Немиров посмотрел на сереющее небо, с темными силуэтами деревьев, примечая тот край, где оно светлее и можно еще заметить последние бледные следы вечерней зори. Еще чуть-чуть и на быстро темнеющем небе можно будет увидеть звезды и месяц. Неплохой ориентир чтобы держать направление.
- Пятнадцать верст это напрямую, если не обходить овраги или болота.
Сашка сейчас припоминал карту, которую им показывал ротмистр. Моргунов тогда детально показывал, где линия фронта и где какие части войск они могут встретить. 
- А что если нам ближе к Смоленску пойти оврагом? Помните там, где был Мюрат у Рачевки, идут овраги? Вряд ли французы по оврагу свои части расставят. А там, глядишь и к Малаховским воротам подберемся и посмотрим, как в город попасть, не привлекая внимания.
Больше всего Немирова волновал вопрос, как и где они найдут Баратынского. Где искать, кого спрашивать. А найти должны. Не просто же на прогулку их отпустил ротмистр.

Погода ряженым мужикам благоволила. Небо было чистым от облаков, а лунного света было достаточно, чтобы не сбиться с дороги, к которой они вышли, миновав перелесок. 
- Все дороги ведут в Смоленск, - Немиров указал рукой на черные силуэты куполов церквей показавшихся вдалеке на темном фоне звездного неба. Шли они бодрым шагом уже часа два или три, не меньше. Им повезло и пока они никого не встретили. Но чем ближе к городу, тем рискованнее становилось. Дорога делала поворот, огибая начало ложбины уходящей в сторону.
- Свернем? – Спросил Сашка, всматриваясь, куда шла ложбина и сухо ли там.
Пес не покинул их, решив, что рано или поздно эти люди придут домой и дадут еду. За свою собачью жизнь он привык жить рядом с людьми и знал, что там, где люди, там дом и еда.
Сейчас поведя носом, пес глухо зарычал, тявкнул и унесся в сторону кустов. Послышалась возня и писк, шум среди веток. Немиров поморщился и с досадой посмотрел на Сомова. А ну как сейчас этот Верный своей неуместной шумной игрой привлечет какой-нибудь разъезд? На всякий случай Сашка отступил еще дальше от дороги, чтобы успеть лечь на землю, если кто-нибудь появится.
Ложиться не пришлось. Верный бежал к ним держа в зубах только что пойманного зайца.
- Вот так добытчик у нас, Георгий Степанович! – полным восторга шепотом не сдержал своего удивления Немиров, глядя как пес кладет свою добычу к ногам Сомова и тяжело еще дыша, ждет похвалы.
- Жаль котелка у нас нет, да костра не зажечь, а то знатное было бы у нас жаркое, - Сашка даже сглотнул наполнившую рот слюну и повертел в руке бадейку, которую невесть зачем нес с собой все это время.
- Пойдем дальше ложбиной? – Спросил шепотом Немиров когда, сходив на разведку убедился, что пройти там можно.
Идти ложбиной, перешедшей в овраг, было сложнее, но спокойнее. По пути встречались часто кусты и молодая поросль деревьев, которые приходилось раздвигать руками да беречь от веток глаза. Зато их не было видно с дороги. Пройди по дороге строй французов, так не увидели бы их ночью.
- Куда этот овраг нас заведет..., - уже через полчаса ворчал Сашка, получив царапину на лице.
Неожиданно овраг стал шире, и Немиров  увидел, что они с Сомовым теперь не одни здесь.
- Кто такие? – грубо окликнул их мужик, подходя к ним держа перед собой рогатину.
Немиров облегченно выдохнул, услышав русскую речь.
- Свои мы, свои. Опусти рогатину, - поспешил откликнуться Сашка, разводя руки в сторону, показывая, что он без оружия и в руках у него лишь бадейка, будь она трижды неладна, чужое ведь добро, а бросить было жалко почему-то.

Отредактировано Александр Немиров (2018-01-14 01:12:17)

Пока Сомов расспрашивал мужика, Немиров не без грусти представлял, что они могут увидеть за стенами Смоленска. Что осталось от этого древнего города? Стены то остались, храм на Соборной горе тоже цел, раз они видели его купола. Но что с домами горожан? Неужели от щегольской Блонской сейчас остались одни руины и головешки? При наступлении французская артиллерия снарядов не жалела, наши тоже в долгу не оставались. Да и много ли надо, чтобы от попадания гранаты занялся дом. Цел ли дом Баратынских, успела ли Мария Арсеньевна уехать из города с маленьким Прохором? Вспомнил он и Авдотью с Лаврентием, кондитера у которого покупал торт, мужиков, громивших лавку, модистку с раненым отцом и педантичного немца врача. Кто знает, может кто-то из напавших горожан тогда  на модную лавку вот теперь прячется в этом овраге. Вопросов было больше, чем ответов.

- И как же вы живете тут, не разжигая огня? – спросил Немиров, удивляясь той покорности и безысходности, которая слышалась в голосе мужика. Некуда им податься, забились в овраг, как тараканы в щель и ждут неизвестно чего.
- Так и живем, - поддакнул мужик и оглянулся на шум в кустах.
- Ишь, разболтался тут, - со стороны кустов вышла дородная крестьянка и шикнула ну мужика. С минуту посмотрев на вновь прибывших, она деловито взяла зайца за уши и осмотрела тушку.
- Сготовим похлебку и без дыма. Ближе к зоре. Мы уж смастерили земляную печь. Дыма не будет.
- Так ты, Матрена, и черта лысого вокруг пальца обведешь, - не остался в долгу мужик.
- Вместо того чтобы болтать тут, Нил Фомич, лучше шел бы дальше дозором.
- От ведь баба, чисто полковник, - вместо обиды, почти восхищенно буркнул ей вслед мужик.

Сашка опустился на землю рядом с Сомовым, раздумывая над словами мужика про разъезды и мародеров.
- Думаю, что пока нам лучше тут остаться. Ночью в город вряд ли нам попасть. Посты обойти обойдем, а вот что с воротами то делать не знаю. Может утром возьмем по охапке веток, да скажем, что за ними ходили.
Сашка подобрал с земли сухую ветку и ковырнул ею землю, продолжая размышлять, как попасть в неприступную крепость. Каждый день, а то и час на счету. Вдруг Баратынский ранен, но сумел вернуться в свой дом, а сестра его с младшим братом уже благополучно покинула город.
- Надо было ту козу брать, сказали бы, что продать хотим. А разве продашь этого ушастого? - Сашка добродушно фыркнул и погладил пса по голове.

- Все сидите тут? – к ним подошла Матрена, - пойдемте к остальным.
Прячущихся в овраге, если считать детей, оказалось душ двадцать, но взрослых мужиков было всего человек пять, включая встретившего их с рогатиной Нила.
- Из Гумчины они, в Смоленск идут, - пояснила Матрена, подходя к сидящим на поваленном бревне мужикам.
- А что в городе то забыли? – просил один их мужчин, который усердно заострял ножом кол.
- Ему надо сестру найти в городе, да в деревню вернуть, - Сашка кивнул на Сомова, - а мне дядьку Лаврентия своего надо найти. Мать у него при смерти, сына все зовет проститься да благословить. Как можно умирающей отказать то? У барина служит дядька. У Баратынских! Может, слыхал кто?
Немиров мысленно попросил прощения у Лаврентия, записываясь в его племянники, и у него мелькнула надежда, а вдруг кто знает Баратынских.
- Не… Не знаю такого барина. Навряд барин твой в городе при этих мусью. Тут из наших, из смоленских, ушли некоторые к полковнику али енералу в усадьбу против этих хранцузов воевать. А мы вот своих охраняем баб да ребятенков. 
- Нашлась охра-а-на, - усмехнулась Матрена, упирая руки в боки. – А вообще Степан правду говорит. Барин тут из военных с мудреной такой фамилией собирает мужиков кто покрепче, да против наших обидчиков снаряжает воевать.* А мы то вот туточки. Наша то армия вон в две дырки сопит, - она махнула рукой в сторону, где вповалку спали дети.
- Цыц, расшумелись, – Степан встал и прислушался.
Сашка тоже прислушался. Где-то по верху оврага можно было услышать стук копыт. Лошади шли шагом, и их было не одна или две. Потом послышались голоса.
- Не по-нашему говорят, авось пройдут мимо, - шепотом сказал Степан и перекрестился.
- Ой, французы! – Матрена закрыла рот ладошкой, а потом метнулась в сторону детей, среди которых как на грех кто-то плакал во сне.

Пес, который и не думал покидать своих хозяев, навострил уши в сторону голосов.
- Верхом им в овраг точно не сунуться, - чуть слышно шепнул Немиров Сомову, нащупывая под армяком пистолет.

*намек на подполковника в отставке - Павла Ивановича Энгельгардта. Энгельгардт совместно с несколькими другими помещиками вооружил крестьян и, руководя ими, организовал партизанский отряд.

Отредактировано Александр Немиров (2018-01-19 16:31:35)

Сашка почти до последнего сжимал рукоять пистолета, понимая, что прав Сомов. Стоит сделать лишь один выстрел, как их тут перебьют всех, как куропаток на охоте.  В висках стучала кровь от гнева, осознавая свое бессилие что-то изменить. Оставалось только закусить до боли губы, чтобы унять свою гордость.  С пистолетом пришлось расстаться, как и с лядункой.
Немирову оставалось лишь с чисто христианским смирением и сознанием принять все происходящее. Он подхватил на руки первого подвернувшегося под руки мальчонку лет пяти или шести, который увернувшись от матери или тетки, попытался удрать.
- Тише, ты, тише, пристрелят, - шепнул он ему, поглаживая по лохматой голове.
- Хотели бы убить, убили бы тут, на месте, - поддержал Сашка слова Матрены, решившей, что надо поступать как велено. Трудно была сейчас Немирову, поднимаясь наверх, понять - действовала ли она, повинуясь здравому смыслу или покорности, присущей крепостным. Раньше, занимаясь хозяйством в своем небольшом имении, он никогда не задумывался над чувствами крестьян, выходящими три дня в неделю на барщину. Это было просто одной из составляющей уклада крестьянского быта, как соблюдение патриархальных традиций в семье.
Когда свет фонаря ударил в лицо, Сашка зажмурился и скривил лицо, чем вызвал смешок среди французов. Пока их разглядывали, он сутулил плечи, все время, норовя смотреть в землю, а не на солдат.  Можно смолчать, а вот ненависть во взгляде может сыграть недобрую шутку.
Пес, бегавший и суетящийся между крестьянами, залаял, а получив пинок от одного из солдат, заскулил и ткнулся в гущу людей ища защиты.

- Эх, Глашка, - горестно вздохнул стоящий рядом с Немировым Степан, когда в ночи раздался женский крик. Кто-то из баб тихонько завыл, а Сашка вспомнил другую селянку, оставленную уже русскими гусарами после подобного. Тогда ему не было стыдно, а сейчас вот хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать женского крика.
- Дай бог, чтобы в Смоленск, а то все наши жертвы напрасны, - шепотом ответил Немиров, стараясь прислушиваться к разговорам солдат.
Всех пленных пересчитали, вывели на дорогу и заставили встать в некое подобие колонны. Женщины крепко держали ребятишек, стараясь никого не потерять впотьмах. Мужики были угрюмы и молчаливы.
Проехал офицер и дал команду конвойным занять свои позиции, следуя в город. Потом он, кашлянув в кулак, посмотрел на пленных, оценивая труды их патруля. Затем жестом подозвав одного из солдат, велел ему объявить пленным, что при попытке к бегству они будут стрелять без предупреждения.
- Мужьик, иди хорошо. Вы бежать, мы стрелять, - вот таковым было короткое напутствие захватчиков к людям, оказавшимся целиком в их власти.
- Ишь, уже и русский выучил, - буркнул Немиров вслед офицеру. В темноте было не разобрать к какому полку относятся взявшие их в плен. - Может кто из поляков, а может этот солдат успел послужить у кого-то из русских дворян гувернером.
- До места то мы доберемся, а дальше? – задал вслух вопрос Немиров, с сожалением понимая, что попытайся они сбежать, то опять же пострадают женщины и дети. Французы двигались быстро, тем шагом, что привычен для военных на марше, а вот для женщин и детей слишком быстр. Самых маленьких уже давно взяли на руки, те кто постарше, сопя изо всех сил старались поспеть за взрослыми.
- В город идем, - послышался голос кого-то из женщин. И правда, после поворота уже показались стены Смоленска, можно было различить даже башни, не говоря уже о колокольнях.
- Господи помилуй! – идущий впереди Немирова мужик  перекрестился на видневшиеся кресты Успенского собора, которых уже касались первые лучи утренней зари. Небо было еще сероватым, но на востоке занималась заря, напоминая людям, что на смену ночи приходит день.
У ворот Смоленска, едущий впереди офицер,  доложил караульному кто они и куда следуют.
- Уже хозяевами себя чувствуют, - шепнул Немиров Сомову и тотчас замолчал, заметив на себе взгляд одного из солдат.

Из разговора французов было ясно, что раз среди пленных нет никого их военных, то их, как мирных жителей велено отвести в церковь недалеко от ворот, предварительно допросив кто есть кто и записать имя, возраст и откуда родом.  Дознание это проходила на гаупвахте, вопросы задавал тщедушный рыжеволосый человек, по всему виду, что из смоленских жителей. Для себя Сашка назвал его тараканом за длинные рыжие усы и ту брезгливость, что он вызывал у честного человека.
Немиров имя менять не стал, назвал свое, мало ли на селе как окрестят, по святкам попадет имя святого или как в семье принято, назвался, что из Гумчины и служит при конюшне.
К счастью французы спешили покончить с формальностями и особо не присматривались к людям низкого происхождения, видя в них только рабочую силу, которая нужна будет им при расчистке взятого города.
Куда ни кинь взор, везде видны были следы боев и пожара. Немиров с тоской думал, сколько погибло жителей города, но по дороге примечал, что местами улицы уже расчищены от горы обломков и мертвых тел не видно. И везде французы, французы, французы…

- Чтоб им чирий на одно место, а лучше с десяток, - в сердцах пожелал Сашка, когда они уже вышли к Одигитриевской церкви.
- Ничего святого у них нет, - возмутился Немиров, когда понял, что храм божий превратили, по сути, в тюрьму. – А может, наоборот, провидение господне? Может, сохранит нас Христос и Матерь Божья.
Наверное, похожие мысли были и у остальных пленных. Увидев куда их привели, у многих слышался вздох облегчения, они крестились на надвратную икону, вступая в собор не как в тюрьму, а как в храм.
- Да, хорошо они по окрестностям прошлись, - Немиров даже не пытался сосчитать, сколько тут людей. И мужчины, и женщины, и дети теснились кто где мог, стараясь найти место для сна. Кто-то стоял на коленях перед древними ликами и, беззвучно твердя молитву, клал поклоны.
- Тут мы хоть можем узнать, что сталось с нашими солдатами. Не перестреляли же их всех. А может, кто и про Баратынскую Марию Арсеньевну что знает. Уехала или нет.  Если я буду пока мы тут называть вас Егором Степанычем или просто Егором, не обидитесь? А то Георгий слишком торжественно для гумчиновских лапотников, - подмигнул Сашка Сомову, ненавязчиво подтрунивая над их временным социальным положением.

Отредактировано Александр Немиров (2018-01-21 23:55:24)

Если сослуживцы поручика Баратынского могли еще шутить, то был хороший знак. Были «их благородия», а стали Сашкой да Егоркой.
- Вот Богу свечку поставлю, в благодетели запишу. На время. Ежели подержат тут для острастки, да отпустят, - буркнул Немиров, не надеясь на такой оборот событий.  Но как ни крути, а половина дела сделана. В Смоленск они попали, осталось только избавиться от «почетного караула» солдат самого французского императора.

Пробираясь меж людей, да всматриваясь в лица, Сашка мог заметить, что среди них нет никого из солдат. Кроме того, при всем кажущемся хаосе, который неизбежен при таком количестве народа, можно было заметить определенный порядок. Соблюдая, больше интуитивно, чем сознательно, извечные традиции, женщины держались с левой стороны, мужчины с правой от алтаря, как во время службы, никто не посмел разместиться на солее или клиросе. Кому не хватило места в средней части храма, теснился в притворе.
Сашка все присматривался с кем лучше заговорить. Мужики по большей части были хмуры, а на женскую половину Немиров решил лучше не соваться. Женщины испуганы, не хватало еще чтобы какая бабенка начала выть да причитать вместо ответа на расспросы что случилось в городе, где русские раненые или пленные. Немиров остановился около иконы Николая Угодника, которая напомнила ему ростовую икону, написанную по случаю рождения его отца.
- Спаси и сохрани, - негромко произнес Сашка, осеняя себя крестным знамением. Подумал он сейчас и об отце, и о матери с младшим братом.
- Сегодни споймали? Хде? – шепотом обратился к Немирову мужичок с жиденькой бороденкой.
- Сегодня, - Сашка утвердительно кивнул головой, - там, в овраге.
- Один, али семейный? – продолжал расспросы его нежданный собеседник.
- Один. За барином маменька его послала. При смерти, -  пояснил Немиров, припомнив уже один раз сказанную ложь. Баек он не любил сочинять, но с детства уяснил, что если что придумал ложь, то нужно верить в нее, как в «Отче Наш» и ни на йоту не отступать от своего сочинительства. Тогда и другие поверят.
- Ииии…, - протянул бородатый, - из дворовых что ли?
- Из дворовых. А ты городской небось? – с легкой завистью в голосе спросил Немиров, надеясь, что правильно распознал своего собеседника.
- Городской, - с гордостью в голосе ответил тот, а потом разгладив свою бороденку, добавил:
- Торгую тута. На оброк барин отпустил. Ежели дела и дале так пойдут, то и себя откуплю и семейство. В купечество выйду. Во как!
Поймав себя на том, что расхвастался прямо перед ликами святых, мужичок перекрестился и положил земной поклон перед иконой.
- Пойдем в притвор. Там и дышится полегче, - предложил он Немирову и потянув того за рукав, начал пробираться к дверям.
- Кондратом Акакиевичем меня звать, - представился он, как только они оказались в притворе.
- И давно ты тут, Кондрат Акакиевич? – поинтересовался Сашка, не без радости думая, что такой говорливый крестьянин уже давно собрал все сплетни в округе.
- А вчерась вот как поймали. Как все из городу то побежали спасаться от пожара, так и я побежал. Жаль добро было бросать, а себя то еще жальче. В оврагах хоронились. Нашли. Всех сюда согнали. Еды не дают. Только воды принесли и той мало. Прогневали мы Бога то. Прогневали. На своей земле, да и в неволе. Одно хорошо – батюшка тут святой просто. Отец Никифор не покинул нас. Остался. Церкву спас нашу от разорения.  И говорят, он сам причащал раненых да умирающих, невзирая на пальбу. О, как! А сынок то евойный, всего то лет десяти али боле носил за ним святую воду. И Господь то их уберег.
- Святой человек, - поддакнул Немиров, а несостоявшийся купец, получив такую поддержку своим словам и суждениям, почувствовал себя важной птицей.
- А вот скажи ка, Кондат Акакиевич, отец Никифор по-прежнему заботится о раненных или умирающих? Куда их свезли?
- В Свято-Троицкий монастырь надысь их фуэтоны ехали. Может там, а может еще где. Только наших то защитников там мало. Хранцузы. Наши то, царствие им небесное, не успели спастись из пламени адова. – Мужик вздохнул и снова перекрестился. – Все горело. Весь Смоленск наш. Ангелы они теперь. Мученики святые за землю нашу русскую.
У Немирава уже голова пошла кругом. Ему хотелось тряхануть за плечи этого Акакиевича и потребовать, чтобы тот четко пояснил, где русские пленные.  Нельзя. Надо стоять и разыгрывать из себя такого же крепостного, как и он. Одно было ясно Немирову, что найти им поручика Баратынского в Смоленске не легче, чем иголку в стоге сена.
- А удрать отсюда можно? – нагло спросил он вдруг мужика.
- И как? И куды? – опешил тот от такого вопроса.
- По нужде хоть выпускают? – спросил Сашка, смутно видя в этом лазейку.
- Умный какой. На паперти при всех хранцузах порты сымать будешь? На колокольню пустят, - скривился Кондрат почесывая бок.

Поговорив еще немного со словоохотливым крестьянином, да задав несколько вопросов другим людям в церкви, Немиров не торопясь, осторожно пробираясь между людьми, отправился искать Сомова.
- Говорят, раненых свозят в Свято-Троицкий монастырь. Чтобы наших пленных где-то отдельно держали, никто не слышал. На повозках, едущих в госпиталь, видели и французов и наших. Но не таков наш Дмитрий Арсеньевич, чтобы поймать пулю, да на койке валяться. Хочется верить, что прячется он где-нибудь от французов. А, может быть, пока мы тут сидим, он уже с нашими ребятами табак делит.
Сашка говорил негромко, но все равно оглянулся по сторонам. Незачем им лишние уши. И была надежда, что Баратынский не только жив, но успел покинуть Смоленск с семьей, а потом сумел вернуться в свой полк. Говорить про сгоревший лазарет почему-то не хотелось. Язык не поворачивался. Им бы выбраться отсюда, да на Блонную пробраться.  Дмитрий Арсеньевич ведь за сестрой с братом отправился, значит, точно там был. А там и соседей можно поспрашивать о барине. Если, конечно. Дом не сгорел, да соседи живы.
- Да еще узнал, что отец Никифор причащал раненых, да отпевал умерших, когда шли бои еще. Церковь эту не дал разграбить. Может придет сюда, как думаешь, Егорка? На него большая надежда.

Да, у поляков были свои счеты к русским. Те все еще не могли смириться с тем, что в результате Третьего раздела Речи Посполитой, от их королевства не осталось даже имени. Петербургская конвенция 1797 годы была им как кость в горле. Тогда-то отец Немирова и получил место губернского секретаря в Гродно.
Немиров слышал, что католическая община Гродненщины приветствовала приход французских войск, обещавших восстановление независимости Литовского княжества. Наполеон Бонапарт восстановил польское государство под короной саксонского короля.
И вот теперь пользуясь любым случаем, поляки теперь показывали жителям России кто нынче хозяин. Выходило это низко и подло. Иногда даже можно найти за что уважать завоевателей, а тут хотелось дождаться когда фортуна переменится (хотелось истово верить и надеяться, что не все же русским войскам отступать вглубь страны) и посмотреть, как паны будут лебезить, словно шавки, и оправдываться за свои поступки. Бог то все видит вне зависимости от того куда ты ходишь – в православный храм или в католический костел.
А вот в некоторых случаях приходили мысли, что Господь не всегда все видит. Хоть на минутку, да закрывает глаза. Как иначе можно было объяснить такое обращение со священником?
После призыва батюшки не допустить смертоубийства, даже самые обозленные и решительно настроенные мужики нехотя разжали кулаки и послушались.
Караульные еще позубоскалили, выкрикивая в адрес пленных жителей далеко не самые доброжелательные выражения, самым приличным словом из которых было «шъвИня» и «дупэк», а потом по окрику начальства разошлись. Вот когда порадуешься тому, что любое начальство не любит, когда не соблюдают устав и порядок.
- Отец Никифор, благословите! – к священнику подошли две женщины, одна из которых держала на руках ребенка примерно полутора лет. Коротко стриженные светлые волосенки лохматились во все стороны, а мать тщетно пыталась пригладить их, или это была обычная материнская ласка.
- Благословите, батюшка, - басом прогудел один из мужиков, еще минуту назад готовый броситься на солдатские штыки за унижения и оскорбления священнослужителя.
- Да, Егорка, надежды у нас не так и много, - вздохнул Сашка, понимая, что вот тот, на кого они надеялись и сам теперь под замком. Вот когда уж пожалеешь о сбывшихся желаниях. Хотели вот увидеть отца Никифора – так пожалуйста, а толку из этого, если и он такой же пленник, как и остальные тут.
А деятельный батюшка тем временем, забыв про свои ушибы, уже благословлял подошедших к нему, находил для людей и доброе слово и улыбку.
- А есть ли тут кто из хоровых? – уже более бодрым и громким голосом обратился он к собравшимся. То тут, то там раздавались голоса: «я пою, батюшка», «и я», «я тоже».
- Вот и славно, дети мои. Время заутрени уже прошло, так мы обедню отслужим.
Одигитриевская церковь стараниями отца Никифора была спасена от разграбления в первые же дни оккупации, поэтому батюшка занялся тем, чем мог заниматься – исполнять свой долг.
- А ты часом в церковном хоре не пел? – спросил Немиров Сомова, пробираясь среди толпы вслед за отцом Никифором. Хоть и хотелось ему порасспросить батюшку о раненных военных, но понимал, что отцу Никифору важнее занять находящихся тут делом.  И действительно, стоило батюшке взойти на амвон, а хору расположиться на клиросе, так уже и заточенные люди в церкви почувствовали себя не пленниками, а пришедшими на службу.
Отец Никифор размеренным голосом читал положенные молитвы, часы. Часть одной краюхи хлеба была призвана заменить просфору, чтобы молящимся раздать маленькие частицы, вынутые на проскомидии. В алтарной части был и сосуд с освящённой водой. Отец Никифор, конечно, не мог, как Иисус, превратить воду в вино, но за неимением вина и вода могла послужить таинству Причащения после Литургии.
- Вот когда бы мы еще причастились? – шепнул Сашка, стараясь не нарушить своим шепотом торжественности службы. Деться им пока все равно было некуда, оставалось ждать только удобного случая, чтобы поговорить с отцом Никифором.

*совместно*

Полин с привычной уже ей улыбчивой невозмутимостью выдержала пристальный взгляд польского лейтенанта. Подобных взглядов в городе, битком набитом солдатами, доставалось ей достаточно. Главное вести себя так, чтобы дальше взглядов дело не заходило. Но сейчас, рядом с французским полковником, об этом можно было не беспокоиться. Девушка молча прислушивалась к разговору офицеров, и, после строгого «мне доложили», вновь взглянула на Шабо с благодарностью. «Мне доложили», как убедительно звучит. Совсем не так, как было на самом деле: насплетничали и нажаловались.
Но, когда поляк выдвинул свое абсурдное обвинение против священника, мадемуазель де Ренуа осталось только в изумлении и с недоверием воскликнуть:
- Этого не может быть, господа! Это какая-то ошибка…
- Вы плохо знаете русских, - злорадно повторил лейтенант, вновь уколов девицу взглядом. Не хватало еще и перед ней отчитываться, чертовы союзники с их привычкой тащить своих баб буквально везде и всюду. В койке их держите! - Попа задержали, когда он пытался проникнуть в дом генерала. Это не мы сделали, пан полковник, на случай, если вы предполагаете, что мы таким образом сводим счеты с русскими,  - добавил он желчно. Вероятно, подобное обвинение не было для солдат войска польского в новинку. - Ваши соотечественники, патруль и адъютант генерала.
- И они тоже не смогли объясниться с арестованным, не так ли? - уточнил Огюстен. - Его допрашивали? Что он говорит в свое оправдание?
- А где живет генерал Лагранж? - внезапно спросила Полин.
- Какое это имеет значение для пани? - огрызнулся офицер, но вопрос был задан, и штабной полковник ждал от него ответов, а не споров.
- Мы его не допрашивали, просто приняли от патрульных, вместе с их объяснениями. А генерал поселился рядом, вот его дом, - он указал на строение прямо за церковью, не слишком внушительное, но зато не пострадавшее от пожара.
- Мне кажется, я догадываюсь, в чем дело, - снова заговорила модистка. - Месье Шабо, все дело в том, что этот дом - дом священника. Ни адъютант генерала, ни, возможно, сам генерал об этом не знают. Тем более этого не предполагали патрульные, а отец Никифор, вы же знаете, он совсем не говорит по-французски. Ситуация могла выглядеть подозрительной, но, уверена, объяснение окажется банальным и безобидным. Забытый молитвенник или какие-нибудь личные вещи.
Бретонец только головой покачал. Они, которые отбирают у местного населения все, что заблагорассудится, на нужды армии или на собственные, сажают под арест человека из-за забытого молитвенника. Ничего удивительного, кстати, такова непритязательная реальность войны и оккупации.
- Думаю, вернее всего будет выслушать все объяснения из первых уст, - решил Огюстен. - Идемте, Полин.
Польский лейтенант взял пол козырек и велел часовым построиться и примкнуть штыки. Он по-прежнему был настроен ожидать от русских, чего угодно.

Отредактировано Полина Ренуа (2018-02-08 23:07:08)