Гастону Ферье чертовски везло в этом смоленском сражении. Рана, полученная шестнадцатого числа в стычке с казаками, оказалась несерьезной. Плотной повязки хватило, чтобы он смог не выбыть из числа тех, кто участвовал в сражении за Смоленск.
Шестнадцатого числа французская армия уже к шести часам вечера, вышедшая тремя колоннами полностью собрана у стен города, а семнадцатого в три часа утра линия застрельщиков 13-й легкой кавалерии открыла огонь по левой стороне города, в то время, как 1-й корпус главной армии маневрировал всей массой по дивизиям под огнем местной артиллерии.
Семнадцатое число было горячим днем. Русские генералы, расположившись на возвышенности правого берега Днепра, на смену отряду Раевского выслали свежий корпус численностью тридцать тысяч человек. Император решил, что русская армия наконец решила вступить в открытый бой, и приготовился принять его, но, видя, что русские не хотят сами перейти в наступление, приказал начать атаку.
После долгих часов упорной и кровавой борьбы солдаты  французской армии вошли в Смоленск, который был покинут русскими ночью. В городе полыхали пожары. Позднее стало известно, что Барклай решил ночью отступить под прикрытием Корфа, отдав приказ поджечь дома, не сгоревшие от попавших в них гранат.
Утомленные тяжелым сражением войска рассчитывали войти в город, изобилующий всем необходимым и здесь отдохнуть, но войдя в город, стало понятно, что это невозможно – почти все, особенно на окраинах, где были деревянные строения, было сожжено.
Солдаты располагались биваком на улицах города кто где мог. Далеко не каждый мог похвастаться тем, что имел в эти дни крышу над головой, кому повезло, занимали пустующие дома горожан. Бригадир Ферье, проезжая по улице видел, как несколько солдат расположились на ступенях одного храма, камень служил им подушкой, они спали, завернув голову своими плащами.
Благодаря тому, что, как и предвидел Ней, помощники Бертье посчитали за благо иметь при штабе человека знающего русский язык, у Гастона Ферье в эти дни была крыша над головой. Штаб расположился в губернаторском дворце, где для него нашлось место в бывшей лакейской, которую он делил еще с тремя людьми, но это было благом – иметь в этом городе постель. Впору было поверить, что он родился под счастливой звездой. Правда, он едва не получил колотое ранение в ляжку штыком – частое и типичное ранение для кавалериста и отделался почти легкой царапиной, но потерял коня. Все это были пустяки по сравнению с тем, что на его глазах под одним из кавалеристов ядром убило лошадь и сорвало мясо с ноги.
Раненных было превеликое множество, не хватало мест в госпиталях, там оставались лишь с самыми тяжелыми ранениями. Часто в госпиталях не хватало не только рук и медикаментов, но и перевязачного материала. Бинты и лоскуты ткани стирались санитарами и сушились. Те, кто мог, приходили только на перевязку.
Бригадир Ферье только что вытерпев экзекуцию обработки его ран и перевязки, вышел из здания, где, как говорили, раньше располагался городской архив, а теперь помещался госпиталь. В городе он ориентировался плохо, свернув на какую-то улицу и пройдя уже половину, он, поняв, что заблудился, остановился, оглядываясь по сторонам и ища у кого бы спросить дорогу.

* использованы воспоминания участников боя под Смоленском
Ссылка

Отредактировано Гастон Ферье (2017-03-29 20:21:02)

Слово «стой» Гастон Ферье понял бы, даже если бы он не знал русского языка. А произнесенное дважды, да еще в адрес женщины, не могло не привлечь внимание. Обернувшись, Гастон увидел, как мужчина средних лет грубо схватил девушку за запястье, явно не с добрыми намерениями. Нескольких шагов хватило Гастону, чтобы оказаться рядом
- Прошу прощения, сударыня, этот господин Вас беспокоит? – Спросил  Ферье на русском языке, и, не дожидаясь ответа, перехватил руку мужчины повыше запястья, крепко сжимая ее и заставляя разжать пальцы. Тому ничего не оставалось сделать, как отпустить руку девицы, поскольку от крепкой хватки у него начала затекать рука.
- Теперь, можете сказать мне в лицо все то, что вы говорили про французских покровителей.
- А то и скажу, - половой сплюнул на землю и ударил в скулу нежданного заступника.
Реакция гусара была хорошей, он успел немного уклониться и удар пришелся вскользь и больше по чешуе кивера, чем по скуле, хотя надо было признать, удар был хорош.
- Давай, Степан, покажи мусью Париж! – подначивали полового остальные, менее смелые
Гастон не стал ждать, когда ему покажут французскую столицу, а ответил сильным ударом в живот. Степан он был или нет, но мужчина согнулся пополам и не скупился на ругательства.
Достав привычным жестом из ножен саблю, Гастон Ферье повернулся к толпе так, чтобы девушка оказалась за его спиной.
- Что ты там говорил про кишки? – спросил бригадир, не торопясь, проводя кончиком клинка по щеке полового, медленно спускаясь к шее. Остановив клинок у ямки меж ключиц, Гастон нажал чуть сильнее, но, не нанося раны. Рану мужчина мог нанесли лишь сам себе сделав резкое движение.
Речь Гастона была хоть и неправильно, с сильным акцентом, но вполне понятной для обывателей.
- Я не буду его убивать, но вы сейчас же покинете эту улицу. Я понятно говорю для вас?
Безусловно, численное преимущество было на стороне русских, один из них, низкорослый, с короткой шеей и красными с прожилками щеками, уже поднял с земли камень, надеясь метким ударом расквасить французу лицо. Другой, худощавый на вид, белобрысый парень, оказавшийся более трусливым, озирался по сторонам. Он и заприметил на другом конце улицы пару французских солдат, шедших в их направлении.
- Братцы, -  присвистнул белобрысый, привлекая внимание товарищей.
Те, оценив ситуацию, решили не связываться с тремя вооруженными военными, а поспешили скрыться в ближайшем дворе. Половой Степан, видя предательство своих товарищей уже не так смело и нахально смотрел на французского бригадира.
- Мусью, да мы ничего не хотели плохого, - почти прохрипел он, понимая, что одно движение и у него в шее будет дырка.
- Я сказал, что не буду убивать тебя. И даже не буду требовать извинений перед дамой. Извинения принимают лишь от равных себе.
Как только француз убрал от его шеи клинок, половой сначала ползком отодвинулся, подальше, а потом встав со всех ног бросился вслед остальным пока цел.
К тому времени пара французских егерей поравнялась с ними и те, проходя, поприветствовали жестом старшего по чину бригадира.
Гастон убрал саблю в ножны и смог, наконец-то рассмотреть ту, за которую заступился. Невысокая, светловолосая девушка, судя по внешнему виду, скорее всего была дворянкой, по крайней мере, так для себя решил Ферье, припоминая, что простонародье тут предпочитает национальную одежду, а по-европейски одевается лишь дворянское сословие.
- Разрешите представиться, бригадир первого армейского кавалерийского корпуса Гастон Ферье, - представился Гастон, вспоминая правила хорошего тона.
- Простите, мадемуазель, улицы сейчас не безопасны, может Вас проводить?

Отредактировано Гастон Ферье (2017-04-03 01:45:01)

Услышать французскую речь для Гастона было настолько неожиданно и приятно, что он от души улыбнулся девушке. Это было счастье – говорить на своем родном языке, а не вспоминать произношение и значение слов варварского языка, хуже которого, по мнению Ферье, был только немецкий.
- Мадемуазель, Вы ангел во плоти, если просите простить тех, кто Вас обидел. Лично мне не за что их прощать.
Бригадир был уверен, что на долю этой девушки выпало не меньше потрясений, чем на тех, кто решил ее сделать своей жертвой ограбления или насилия. И теперь эта девушка заступается за них? Какой же возвышенной и милосердной должна быть душа у нее! Гастон с уважением и в то же время с интересом (а вдруг у нее за спиной и впрямь два белоснежных крыла?) посмотрел на Полин.
- Наше появление тут мало кому приятно, - на своей памяти Ферье еще не помнил, чтобы завоевателям оказывали радушную встречу, тем более тут, в России. - Думаю, что тут дело не в провинциальных нравах. В столице бы нас ждал не лучший прием. Что делать, это война, – добавил Гастон, и в его голосе невольно проскользнули нотки извинения. Вдруг за эти дни мадемуазель пришлось лишиться дома или кого-то из близких.
Из-за угла ближайшего дома выехала подвода, груженная обломками мебели, обугленными деревяшками и другим мусором, оставшимся после пожара. Город потихоньку приводили в порядок. В подводу была впряжена изнуренная кляча, которая еле-еле передвигала ноги, готовая того и гляди упасть в упряжи. Можно было только подивиться, как она осталась жива в эти непростые для города дни. А ведь именно благодаря своему виду она оказалась не нужной ни одной из армий или горожанам, решившим покинуть город. Подвода была под стать лошади. Она скрипела, вихляла колесами, и было сложно предугадать к какой стороне дороги она решит завалиться.
Возница, завидев француза, решил быстрее преодолеть эту часть улицы. Он встряхнул вожжи, прикрикнув на лошаденку, и та согласно кивнув головой, стала быстрее перебирать ногами.
Вопрос о варенье застал Гастона врасплох. Варенье из слив. Когда он его ел в последний раз? Память услужливо подсунула картину, когда мадам Ферье ставит на плиту медный таз со сливами, залитыми густым и тягучим сахарным сиропом. На запах варящегося варенья слетались осы. А лучшим лакомством считалась пенка, снятая с готовящегося варенья.
- Мадемуазель Ренуа, Вы случайно не фея? – Изумился Гастон, услышав еще и о свежей выпечке. Впору было ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. Обозы частенько запаздывали, не успевая за передвигающимися на марше частями армии, иногда подвергались нападению. Поистине королевский ужин был у них пятнадцатого числа, но и то, похоже, по особому случаю. Можно было только сожалеть, что день рождения императора раз в году.
- Простите меня великодушно, мадемуазель, но этих лакомств я не пробовал очень давно, - Ферье поспешил извиниться перед Полин Ренуа, опасаясь, что его невинный вопрос она воспримет как насмешку.
- Я с радостью принимаю Ваше предложение, мадемуазель, потому, как сказать: «нет» я просто не в силах.

- Я рад, мадемуазель, что встретил в Вашем лице соотечественницу и почту за честь познакомиться с вашим отцом, - заверил Гастон Ферье свою очаровательную новую знакомую. Он готов был знакомиться с папеньками, маменьками  и тетушками, прекрасно понимая, что не может быть целью хитроумных планов оказаться перед алтарем рядом с одной из мадемуазель, дабы составить ее семейное счастье. Чин у него небольшой, за душой лишь скромное жалование, а военные походы исключают любую семейную идиллию. Может быть, когда-нибудь, но точно не сейчас, он станет примерным семьянином, чтобы его матушка смогла бы порадоваться внукам.
-За неполные два месяца войны я лишь успел вспомнить то, что когда то знал раньше. Так случилось, что лет семь я жил в России, попав сюда еще ребенком.  И русскому языку я учился больше у дворовых мальчишек, чем в барской гостиной. Моя мать была гувернанткой.
Почему это признание вылетело у Ферье, он и сам не мог бы сказать. Возможно, он чувствовал, что мадемуазель Ренуа все поймет и не осудит женщину, которая была вынуждена служить в чужой стране. Как он уже успел убедиться за недолгое знакомство, у мадемуазель Полин была поистине ангельски добрая душа. А может быть потому, что они прошли мимо вывески магазина модного платья и Гастон вспомнил о своей матери, держащей в Париже швейную мастерскую? В последнем письме она писала, что дела у нее идут хорошо, ей поступает столько заказов, что пришлось взять еще одну девушку. Мадемуазель Фаншон очень ловко обметывает петли и вышивает метки на белье заказчиц.
- Не могу сказать, надолго ли вас будет окружать такое блестящее общество генералов. Цель императора – Москва. Может кто-то из ваших соседей и останется в Смоленске к неудовольствию большинства жителей. Вы же понимаете, что доля военных – получать приказы и исполнять их.
Гастон ободряюще улыбнулся мадемуазель Ренуа, почти откровенно любуясь ее глазами изумительного зеленого оттенка, отражавшими солнечный свет и от того казавшиеся двумя изумрудами. Не говорить же ей, что армия устала от быстрых маршей, изнурена тяжелым боем за Смоленск. Они бы и рады задержаться, но город не годиться для длительного постоя, не имея возможности предоставить в достаточном количестве жилье и пищу французам.
- Хотя, признаюсь, мадемуазель, что сейчас, в данную минуту, я подчиняюсь лишь Вам, - Гастон Ферье так давно не общался с дамами, что терялся, словно четырнадцатилетний подросток среди сверстниц. Нельзя же было равнять общество армейских маркитанток, трактирщиц  или крестьянок с  мадемуазель Ренуа, но и вести себя, словно в казарме или на плацу.
- Тот, кто владеет сливовым вареньем – правит миром, - шутливо-небрежным тоном добавил Гастон и, наклонившись, сорвал цветок, отдаленно похожий на ромашку, или очень чахлую ромашку, чудом не затоптанный среди остальных на заднем дворе дома, где они оказались.
- Я пока не генерал, но зато от всей души, - Гастон протянул Полин  цветок, сорванный в ее же дворе с таким видом, словно в его распоряжении была корзина роз.

Отредактировано Гастон Ферье (2017-04-08 21:25:29)

- Это не мое решение вернуться в Россию, и как вы сейчас заметили,  я вернулся в ином качестве. В качестве завоевателя, мадемуазель, а, следовательно, я враг тех, кто родился здесь, поэтому радости от встречи с приятелями моего детства не вышло бы.
Гастон не стал добавлять, что детские воспоминания у него не самые лучшие и ему не нужно гадать кем стали те мальчишки. Они стали теми, кем им велел господин. Насколько он помнил, то калужский помещик был  для своих людей царь и бог. Он мог даже продать их кому-нибудь другому, разлучив с родителями, и кто знает, не был ли кто-то из них, в числе решивших позабавиться с молодой француженкой. Как и не стал заверять мадемуазель, что обязательно посетит в Москве французский театр. Это было бы заведомой ложью по нескольким причинам, одной из них было мрачное предчувствие, что Москве не повезет больше, чем Смоленску. Вряд ли русские будут защищать свою бывшую столицу менее яростно, чем провинциальный Смоленск. Но, зачем говорить об этом здесь и сейчас?
- Рад знакомству, месье Ренуа, - вполне искренне ответил Ферье на приветствия месье Виктора.
- Гастон Ферье. Бригадир, - молодой человек назвал свое полное имя и чин, подавая в ответ на приветствие руку. - На улицах не везде спокойно, поэтому я взял на себя смелость проводить Вашу дочь. – Он не стал упоминать об обстоятельствах знакомства с Полин, считая их не существенными.
- Месье, признаться, я лучше буду говорить на русском языке, чем участвовать в английском чаепитии, - Ферье снял кивер и перчатки, которые были на удивление не только относительно чистыми, но и несмотря на потертости, целыми. У него был целый день, чтобы по возможности привести мундир в порядок, и как оказалось не зря.
- Мне довелось семь лет прожить под Калугой. В то время я научился не только понимать местный язык, но разорять птичьи гнезда, ловить раков и делать…, - Гастон забыл, как называется на русском языке рогатка, праща, поэтому назвал это слово по-французски – fronde.
- Как видите, я не все слова помню, а когда-то даже умел писать, делая по заданию матери несложные переводы. Это было мучением. Мне было десять или одиннадцать лет, хотелось свободы, а не занятий.
С месье Виктором Ренуа было на удивление легко общаться, словно они встретились не только что, а, к примеру, были соседями, которые здоровались каждый день и, наконец, решили сесть за один стол. Возможно, Гастон так себя чувствовал из-за удивительно уютной и теплой атмосферы,  царящей в этом доме, из-за того, что даже русская речь месье не резала слух.
Столовая, как и предыдущая комната, была изящно и со вкусом обставлена. Везде виднелась умелая рука хозяйки, а раз месье Виктор упомянул о своем вдовстве, то выходило, что все дело рук и вкуса мадемуазель Полин.
- Может помочь Вам принести самовар, мадемуазель Полин? – поинтересовался Гастон, который, как и большинство французов, недолюбливал жителей туманного Альбиона. Выбирая между английским фарфоровым чайником и русским самоваром, он готов был говорить на русском, но не поддерживать английский традиций.

Гастон бережно нес  за ручки блестящий медный самовар вовсе не из-за уважения к этой посудине, а из-за кипятка, которым тот был полон.  Вот придумали же русские этот самогрей, иочага ему не нужно, все в нем внутри. Как тут было не вспомнить  прелюдия уютного летнего вечера в курском поместье, когда все дневные хлопоты позади, вечерний сад полон ароматами цветов и зелени, на стол в саду несутся пирожки и варенье, а потом и самовар. Только вот не такой изящный, как у семьи Ренуа, а большой, двухведерный торжественно ставиться на отдельный столик, возле которого хлопотала сама хозяйка, отмеряя из запертой в обычное время шкатулки чай в фаянсовый чайник. Сахар и чай хранились под замком, чтобы не дай Бог кто-то посягнул на эту драгоценность.
- Я благодарен матери за принятое ею решение вернуться во Францию. Без этого я бы не стал тем, кем являюсь сейчас. Кем бы я мог стать в России?
Пусть эти слова звучали несколько гордо или надменно, учитывая, что французские военные являлись, по сути, хозяевами города, но Гастон действительно гордился тем, чего смог достичь в своей пока еще недолгой жизни, он бригадир великой армии императора Франции.
- Мадемуазель, позвольте сказать, что даже в Париже Вы бы не остались в тени прочих француженок, - сказал Ферье, бережно принимая из рук Полин розеточку с вареньем. И он искренне сейчас верил сказанным словам. В ней не было того кокетства, которым чаще всего пользовались знакомые ему девицы в Париже. Взять хоть дочь булочника Лизетту… Нет, ни в одной из них не было того простого очарования, как у Полин.
Знала ли мадемуазель Ренуа, как она щедра, угощая случайного знакомого не только вареньем, ароматным чаем с восхитительными булочками. Полин сама того не зная, подарила Гастону почти забытое ощущение дома. Во время походов, даже когда полк становился где-то на постой, Ферье проводил время в компании друзей или в трактирах, где вот нет места вазочкам с вареньем, маленьких розеточек, сахарницы с аккуратно наколотым сахаром и изящными щипчиками и таким беседам.
- Месье Виктор, Вы правы, некоторые маршалы не были по рождению дворянами, но добились многого. Наш император ценит людей в первую очередь по тем услугам, которые они могут оказать империи, а потом уже по их происхождению. 
Гастон Ферье не забыл, что стало с его отцом. Не забыл, что из-за  простолюдинов, возомнившими себя вершителями судеб, им с матерью пришлось бежать из страны. Он видел, что титул или дворянское звание еще не гарантия безбедной жизни. При Людовике чтобы дворянину пробиться в жизни, нужно была или удача, или высокое покровительство.  Приход к власти Наполеона давал шанс многим проявить себя независимо от их происхождения.
- Мадемуазель, а вы слышали, что кронпринц Швеции еще два года назад был маршалом наполеоновской армии? Хотя по рождению, при Бурбонах, не смог бы получить чин выше сержантского, потому как не имел дворянского звания. Офицерские чины во французской королевской армии могли иметь только дворяне.
- Насколько мне известно, месье, то большинство представителей старинных благородных фамилий покинули Францию или сложили свои головы под ножом гильотины, - осторожно ответил Гастон на вопрос Виктора Ренуа и в душе порадовался, когда настойчивый стук в дверь на первом этаже позволил сменить тему.
- Так это ваш магазин дамского платья внизу? – Ферье двумя глотками допил чай, заев его ложкой варенья. - Тогда, боюсь, что лучше спуститься вниз, и мое присутствие внизу будет необходимо. Сейчас каждое свободное помещение в городе на вес золота. Много раненных, да и другим военным хочется иметь крышу над головой, а не летнее небо. Около двери нет знака постоя. Пойдемте, мадемуазель Полин, пока они не стали ломать дверь, считая помещение покинутым. Если что, то я скажу, что помещение занято под нужды штаба.
Гастон, встав из-за стола, подал руку девушке, невольно радуясь предлогу еще раз оказаться полезным этому сошедшему с небес  зеленоглазому Ангелу. Кто бы там не ломился в дверь, но дамские перчатки или кружевные воротнички, скорее всего интересовали их в последнюю очередь.